Баллада о моём отце

И шла война путями торными
В кольце сшибающихся трасс…
А облака-то были чёрными.
И это — правда. Без прикрас.

                Сергей Островой, 1985 год


Ни он, ни я мы были незнакомы.
Июнь сжирала страшная война,
Кружила смерть, цепляясь за погоны,
А я ещё была не рождена.

В слезах тоскливо вниз смотрели тучи,
А он во имя жизни на земле
Своих однополчан от пуль колючих
Тащил под рёв орудий в дымной мгле.

Придя к нему девчонкой нерождённой,
Его просила выжить под огнём,
Злодейка-смерть металась разъярённой,
Гремя костьми, как стражница при нём.

Готовилась к прыжку, звеня косою,
Но девочка из будущего шла
С распущенной пшеничною косою
Пред нею — чистый ангел против зла.

Смирясь, притихнув, смерть ушла погреться,
А он минуты даром не терял,
С бессмертьем рядом и с горячим сердцем,
Спасённых жизни Господу вверял.

Строчили немцы в цель остервенело,
"Капут" не забывая зло орать,
В душе всё клокотало и кипело,
И очень не хотелось умирать…

Он свято верил, что собой рискуя,
Вдыхал в бойцов живительный глоток,
От храбрости хмелел и, не пасуя,
Как чёрт, был страшен и красив, как Бог!

Чужой язык гортанной речью слышен,
Пришёл незванным в синие снега,
А наш родной звучал всё тише, тише,
И стар, и млад шли молча бить врага.

Согнутой костью месяц портил небо,
От гроз свинцовых трескалась земля,
Пугала быль, не кануть чтобы в небыль,
От ран стонали русские поля.

Быть может, это в наших русских генах,
Без лишнего геройства — он герой,
Текла отвага у мальчишек в венах,
Страшна была не смерть — страшил покой.

Не допуская мысль о пораженье,
Скрестить солдатам руки не давал,
В ту ночь кроваво - адского сраженья,
Других спасая, смерть переиграл...

Неистово упрашивая время,
Под градом пуль к ней возвращался вновь,
Страх оседлав, затягивал он стремя,
Фонтанить заставляя жизнью кровь.

Игра с костлявой кончилась наградой
В глазах им неоставленных друзей,
Берёзы обступали, дав прохладу,
Средь капель крови маковых полей.

Не потому ли красные поляны
Влекли к себе после войны ребят,
Тот запах трав исповедально-пряный,
Где маки алой памятью горят.

Оглохнув, ночь истерзанная пала,
Пришла заря — дочь ранней тишины,
Кукушка щедро лет накуковала
С укромной беззаботной вышины.

На час ушли войны круговороты,
Заплакал где-то тихо соловей,
Рукой в бинтах крутил цигарку кто-то,
Печаль неслась с обугленных ветвей.

К нему всё та же девочка бежала:
"Я жду, отец!"- был слышен детский крик.
Им встретиться ничто не угрожало,
И хрупкий образ растворился вмиг.

Ни он, ни я — мы были незнакомы,
Пришла, звеня, победная весна,
И жизнь звала в цветущие хоромы,
Чтоб я была когда - то рождена...

p.s.

По лугу весело шагали двое,
Шли под руку, июньский день начав,
И планов новизна кружила роем,
А ветер поднимал пустой рукав.

Хотя им было лет совсем немного,
Мужчину с уваженьем звали "дед",
Той грозной ночью иней лёг до срока
На голову бойца, и он стал сед.

С объятьями навстречу дочь бежала,
Волос пшеничных золотился цвет,
Вся луговина маками вставала,
Напоминанием суровых лет.

А время быстро мчалось вольной птицей,
Вперёд летело, неизменно ввысь,
А «деду» часто смерть в лохмотьях снилась,
В боях с которой отстояли жизнь!
                2013