Просто дневник. Венедикт Ерофеев

   "Больше пейте, меньше закусывайте. Это лучшее средство от самомнения и поверхностного атеизма."

   Судьба Венедикта Ерофеева чем-то напоминает судьбу Чарльза Буковски, и, в первую очередь,  их сближает любовь к спиртным напиткам. Впрочем, американскому литератору, пожалуй, и в страшном сне не могло присниться то, какие напитки употреблял литератор русский.
   Есть у меня ощущение, что выпивая с Ерофеевым, буде такое возможно, Чарльз Буковски не то что до старости не дожил бы, а помер бы, бедняга, в тот же день.
   Впрочем, я отвлёкся. Про Буковски я уже писал. Теперь у нас - Венедикт Васильевич, сын репрессированного Василия Васильевича Ерофеева.
   По воспоминаниям Тамары Ерофеевой, сестры писателя, доблестные работники НКВД, пришедшие производить конфискацию имущества врага народа, из более-менее ценного нашли только сто рублей и хлебную карточку.
   Так и записали в протоколе :
   "Конфискация имущества не произведена по причине отсутствия имущества".
   Так Ерофеев угодил в детдом.
   После смерти усатого отца,  отец реальный возвращается домой больным, истощённым, но живым.
   Спасибо партии любимой! Будущий писатель заканчивает обучение уже в обычной школе, которую покидает с золотой медалью и без экзаменов поступает в МГУ, где, увы, особо не задерживается, отучившись всего полтора года.
   Далее следует череда поступлений и отчислений в и из различных высших учебных заведений. И первые пробы пера.
   Писатель то пытается учиться, как завещал великий Ленин, то, столь же безуспешно, пытается работать на разного рода низкооплачиваемых должностях не требующих квалификации.
   Думаю вы уже понимаете почему.
   Удивительно... Ну ладно, Буковски, американец, пьёт. Ясно ведь почему пьёт американский писатель (и не только Буковски. Великий Хэмингуэй, лауреат Нобелевской премии, тоже пьёт!). Там негров вешают, там войны, то в Корее, то во Вьетнаме, и права человека попраны на каждом шагу, и очереди за бесплатным  супом, и безработица. Звериный оскал капитализма...
   Зачем и почему пьёт молодой, полный сил и комсомольского возраста гражданин страны Советов, штурмующей космос и семимильно шагающей в светлое будущее, не ясно.
   И как пьёт? Нет... Гражданин первой в мире страны-государства рабочих и крестьян пьёт не благородные коньяки, виски и даже не ноуменальную водку. Гражданин пьёт то, от чего граждане других стран, обычно, умирают в мучениях - клей, политуру, тормозуху, одеколон, лак и средство для мойки стёкол. Гвозди бы делать из этих людей!
   Итак, страна штурмует космос и всё, что только можно штурмовать, рассаживает по миру ростки социализма, строит БАМ и Днепргэсс, первые стиральные машинки, шьёт знамёна и ткёт кумач, а талантливый, умный и красивый гражданин этой страны, стоит от всего этого великолепия в сторонке, тихо курит и всё чего-то пишет каракулями в блокнотик.
   И что пишет?
   Герои его произведений не пионеры-герои, не трудяги-комсомольцы, не люди мужественных профессий.

   "Я бы согласился жить на земле вечно, если прежде мне показали бы уголок, где не всегда есть место подвигу."

 Герои его произведений - такие же как он пьющие (если не сказать больше - алкоголики), безынициативные маргиналы, философы от сохи. Мало того... Его герои не то что откровенно презирают Власть Советов. Его герои над этой властью потешаются!
   Как реагирует власть?
   Да особо и никак. В тюрьму не сажают. Ну, разок, в дурдоме побывал. Это очень гуманно для того времени. Почему так вяло?
   Я полагаю,  потому, что писатель не стяжал всего того, чего стяжали тогдашние, не признанные властью, литераторы. Плевал он на членство в союзах, не стремился ничего нигде издать, ни за рубежом, ни в пределах родины. Пил себе да писал. Умудрялся при этом работать, так что посадить его как Бродского, за тунеядство, тоже не было повода.
   К слову, о Бродском. По воспоминаниям тёщи Ерофеева, Бродский навещал писателя накануне высылки из страны. Каких либо других данных об их отношениях у меня, к сожалению, нет.
   Впрочем, я снова отвлёкся.
   В одном из немногочисленных интервью, сам писатель, отвечая на вопрос о преследовании властей, говорит, что возможно причина была в отсутствии у него постоянной прописки.
   Автор кочует по стране, иной раз не только не имея прописки, но и даже основного документа - паспорта. Временами откровенно бомжует, ночуя в электричках и на вокзале.
   Во время одной из таких ночёвок я, будучи ребёнком, имел возможность познакомиться с Венедиктом Ерофеевым.
   Моя семья путешествовала из Приморья в Таганрог. Мы ждали поезда на Курском вокзале. Ерофеев, видимо, дожидался утренней электрички и просто угостил меня конфетой.
   Я снова отвлёкся.
   Итак, автор, в отличии от массы своих собратьев по перу, не испытывал особого дискомфорта от того, что был обделён хлебом публикаций. Просто пил и писал. Но бремя славы его не миновало.
   На тот момент Венедикт Васильевич был уже смертельно болен. Его отец умер от рака горла в 1955м году. Та же участь постигла и его сына.
   Начались первые публикации в советской прессе. Книги писателя переводили и печатали за рубежом. Поставили спектакль, но как следует вкусить плоды своих трудов писатель уже не смог.
   28 лет назад, 11 мая 1990го года писатель умирает.
   Похоронить Ерофеева предлагается на Ваганьковском кладбище, но вдова писателя, Галина, приняла решение похоронить супруга в Кунцево.

"«Человек смертен» — таково мое мнение. Но уж если мы родились — ничего не поделаешь, надо немножко пожить."