смерть, отступи

                Ирине Мудриченко.

Знай:
прорастут
сквозь безвременья Тартар и морок скудельный
орфических песен твоих, линий твоих
побеги, Сиринга.
Погребенные строки
взойдут
из пепла твоих городов осажденных.
Кассандра, повержены боги!
Смерть отдаст мертвецов.
Погребальные дроги
прозябнут порослью дикой, багряной;
побеги их - зубы Дракона*,
хребтами
магму взорвавшие в Фивах -
вскроют Аид естества.

Знай,
процветут,
Муза, руны твои, виденья твои -
точно жезл Ааронов.
Спеет в горниле свирепом
вечная правда твоя,
о босоножка,
косноязыкая, птаха безродных, матерь аэдов...
Точишь
мертвую зыбь как паросскую толщу,
сшивая издревле
материки
горьких сказаний
зернами слез.
Все же - верь мне, о верь мне, о верь мне...


Все мы - одно.
Кто кладет эти краски на холст?
Кто сучит эту нить, Пенелопа?
Кто отверзает уста
безнадежному старцу, слепому юроду в проказе?
Ткань бытия
точно текст Гильгамеша из глиняной полбы и Духа
Жизнью живой насыщает
Податель  единого Слова.
И слышишь?
Верь, все же верь мне, сквозь камень, бессилье и склизкие путы:
Знай, прорастают в мирах
все погибшие, души и песни.
Смерть, отступи, 
я живу, а сверчок... - то цвирикает сердце.



* намек на миф о Ясоне, засеявшем поле зубами дракона.