Анна Франк

         "На волю, на волю! — кричит всё во мне. –
          Хочется дышать, смеяться".
                Из дневника Анны Франк

Хобот вытянув, ползут упрямо танки,
Беженцы штурмуют поезда.
В Амстердаме у семейства Франков
На одежде жёлтая звезда.
Вермахт прёт крысиной серой лавой,
Всюду свастик чёрных пауки,
На людей, как на волков, облавы
Без разбора: дети, старики.
Как колодцы, дворики в квартале,
Лавочки, конторы, баржи, банк...
В островерхом доме на канале
Замуровано живьём семейство Франк.
Комнатки убогие под крышей
И чердак с окошком на восход,
Чтоб никто не видел и не слышал,
Книжный шкаф скрывает тайный ход.
Мир украдкой через пыльное окошко,
Башенных часов угрюмый звон,
Выстрелы, облавы и бомбёжки...
Полужизнь и полушёпот — полусон.
Скудный воздух в щель оконной рамы,
Лезвием меж занавесок свет.
Сник отец, так часто плачет мама...
Робкий поцелуй. Пятнадцать лет.
Бьёт крылом в стекло тревожный ветер,
Тёмной шалью затенён ночник,
Улеглись ван Дааны, дремлет Петер,
Перед Анной на столе дневник.
Летопись мучительных событий,
Исповедь взрослеющей души,
Боль обид и горестных открытий...
Вечное перо скрипит в тиши.
“Кашлять можно лишь под одеялом,
На обед — подгнившая фасоль.
Не роптать! Довольствоваться малым.
Что в сравненьи с общей наша боль?
Взаперти два бесконечных года!
За окном весна — зацвёл каштан.
Если только выйду на свободу,
Я об этом напишу роман.
Над землёй взовьюсь я вольной чайкой,
Будет мир. И дети. И любовь".
Но мечты сменяются отчаяньем:
Стук случайный — стынет в жилах кровь.
Анна плачет о несчастной доле,
Спрятав меж подушками лицо,
Молит: “Выпусти скорей на волю,
Разомкнись, жестокое кольцо!"
Выследили — видно, кто-то выдал —
И согнали с жалкого гнезда.
Нет, не защитил их щит Давида —
Знак изгоев — жёлтая звезда.
Дикий ужас выбелил им лица.
Вытолкали с бранью. Увели.
Перелистывал сквозняк страницы
Дневника, лежащего в пыли.
Замерли шаги на тайной лестнице,
Перерыто всё убежище до дна...
Анна, Анна, мы с тобой ровесницы —
Я состарилась из нас двоих одна.
Лагерь. Плац стерильный — ни травинки,
Пламя адское в прожорливых печах.
А в лице у Анны — ни кровинки,
Рубище на высохших плечах.
Девочка, подобие скелета,
Со звездой зловещей на пальто...
Сколько лет не нахожу ответа:
В чём её вина и грех? За что?
Отлетела без молитвы поминальной,
Дымом. Затуманилась луна,
И гудела тихо и печально
Ржавая колючая струна.
Первая любовь была последней,
И, рекой не став, умолк родник.
Ни детей, ни внуков. И наследник
У неё единственный — дневник.

Мне приснился сон сегодня странный,
Сердце билось, как набат, в груди,
Я молила, я кричала: “Анна,
Продержись ещё, не уходи!
Потерпи — придёт освобожденье,
Будешь жить!“. Очнулась — сонный мрак.
Растворилось в воздухе виденье —
Убиенная безвинно Анна Франк.
Май 1997

    (Анна умерла в концлагере в марте 1945 г. за два месяца
     до освобождения Голландии)