За тех, о которых ты пел до меня

             
За тех, о которых ты пел до меня,
Я пью эту чашу – пусть будут здоровы!
Нам всем не далеко до судного дня,
Который сорвет кружевные покровы,
Который откроет все наши замки,
Ключи повернув против хода вселенной,
И вырвет последних агоний ростки
Из нашей истории, вечной и тленной.

Я знаю, что ты, отрицая вину,
Меня оклевещешь – и трижды до света!
Но я не одна сотворила весну,
В которой до срока исполнилось лето.
И в том, что у рук моих не было сил
Тебя оттолкнуть, заслонившего солнце,
Не я виновата, ведь ты попросил
Вина, а не пресной воды у колодца.

Все те, с кем ты связан кровавою мздой,
С кем хлеб свой делил и прокрустово ложе,
С кем время твое утекало водой,
Струилось песком по шагреневой коже,
Всегда защититься сумеют с лихвой,
Назвавшись тебе по закону родными...
А я – только призрак, к тому же не твой,
И даже твое не присвоивший имя.

Но если допрашивать станут меня
Архангелы даже под малою пыткой,
Я все расскажу им: от первого дня,
До ночи, что стала последней попыткой.
Сдержать не сумею расплавленных рифм,
Что сами прольются, обуглив уста мне,
И небо заплачет, мне грех отпустив,
И вечность мне высечет памятник в камне.

Меня, а не тех, о которых забыл
В объятьях моих, слишком тесных для счастья,
Внесут в чистовик твоей славной судьбы,
Мой скромный удел приукрасив отчасти.
Ведь мне, а не им ты шептал по ночам,
До края наполненным нежной отравой,
Что древо и сад заповеданы нам,
Пускай пополам с самой горькою славой.