В переписке с небом

               
…Я состояла в переписке с небом так много лет подряд, так много зим,
Покуда пепел рая серым снегом не увидала в городской грязи…
Сперва заморосило ненадолго, но вечер поменял погодный план,
И треснул на три тысячи осколков небесный охранительный экран.
Посыпался, как пух из одеяла, разорванного в клочья темнотой,
Холодный пепел странного финала истории нескладной и простой.

Свет падал прямо на плечи прохожих и вниз стекал небесным молоком…
И кто-то там, на ангела похожий, меж ними брел по лужам босиком.
Он волочил обугленные крылья по мокрой петербургской мостовой,
Все озирался, примиряясь с былью, и сам себе не верил, что живой.
Прохожие, его не замечая, спешили по домам своим скорей,
Чтоб взять взаймы тепла у чашки чая, и души отогреть у батарей.

И только я, зачем-то обернувшись, поймала взгляд растерянный его:
Мне ангел улыбнулся, встрепенувшись, слегка стесняясь вида своего…
И странным полыханием объята – как будто всех светил ввернули свет! –
Душа моя узнала адресата, которому писала столько лет.
Но тот, кто на сумбур моих вопросов онегинской строфою отвечал,
За пеленой теней, скользящих косо, мое лицо едва ли различал…

Он не узнал меня – в фонарном свете застыла я, от холода бледна, –
Но подошел, поскольку в целом свете он был один, и я была одна…
И я взяла продрогшие ладони, чтоб отогреть под полою пальто,
И назвалась случайной посторонней: зовут – Никак, фамилия – Никто…
И он не возражал остановиться в моем углу на чай и на ночлег.
Но случай не выносит очевидцев, когда встречает небо человек...

И что еще рассказывать об этом? История проста, как «дважды два» …
Вот только этот ангел был поэтом, он научил меня играть в слова.
И, перезимовав в чердачном храме, он улетел разыскивать своих,
А я пою, щекой прижавшись к раме, об ангеле, оставшемся в живых…
Но с той поры в душе пробилась озимь грамматики небесных языков,
И вот душа все реже бьется оземь, учась искусству маленьких шагов…