Иоахим Рингельнац. Преданность моряка

Navikare necesse est*
Альвина, вернейшая из невест –
Её глаз голубых желе
Давно должно было истлеть. –
Альвина пела так чу́дно вальс –
“Охотник из Кюрпфальц”

Был словно пассат её нрав.
– В воскресенье её приняла могила,
Там, где раньше со мной она согрешила,
На пустыре, среди высохших трав.

В четверг я холмик разрыл.
И с удивленьем воззрился на мочки ушей,
Её откопав.

А в пятницу снова работал лопатой.
Никто не мешал мне её откопать.
Я в понедельник отрезал от платья,
В котором её положили в могилу,
Ленту жёлтого шёлка – не шире запястья
Чтоб на галстук для брата хватило. –

Было сыро, темно и ужасно гадливо.
Непогода Альвиновы кости белила.
А я стать хотел бессмертным и вечным,
Пока её плоть поглощала могила.
И всё было так быстротечно.

Вновь. И вновь. Я копал. Проходили недели.
Останки в яме ужасно смердели.
Её нос расплылся синим желе,
Это было противно, на самом деле. –

А длинные черви кишели в земле. –
Наконец её скользкие кости истлели
И рассыпались в прах в подземной купели.

И вот, любимые кости покинув,
На шхуне своей я уплыл на Икику,
Не стал откапывать больше.
С тех пор не держал их в руках.

И пусть мертвецов упокоится прах.

(с немецкого)


SEEMANNSTREUE
von Joachim Ringelnatz

Navikare necesse est.
Meine l;ngste Braut war Alwine.
Ihrer blauen Augen Gelatine
Ist schon l;ngst zerlaufen und verwest. –
Alwine sang so sch;n das Lied:
„Ein J;ger aus Kurpfalz“.

Wie Passatwind stand ihr der Humor.
– Sonntags morgens wurde sie bestattet
In der Heide, wo kein B;umchen schattet,
Und auch ihre Unschuld einst verlor.

Donnerstags grub ich sie wieder aus.
Da kamen mir schon ihre Ohrlappen
So sonderbar vor.

Freitags grub ich sie dann wieder ein.
Niemand sah das in der stillen Heide. –
Montags wieder aus. Von ihrem Kleide,
Das man ihr ins Grab gegeben hatte,
Schnitt ich einer Handbreit gelber Seide,
Und die tr;gt mein Bruder als Krawatte. –

Gruslig war’s: Bei dunklem oder feuchten
Wetter fing Alwine an zu leuchten.
Trotzdem parallel zu ihr verweilen
Wollt ich ewiglich und immerdar.
Bis sie schlie;lich an den weichen Teilen
Schon ganz anders und ganz fl;ssig war.

Aus. Ein. Aus; so grub ich viele Wochen.
Doch es hat zuletzt zu schlecht gerochen.
Und die Nase wurde blauer Saft,
Wodrin lange Fadenw;rmer krochen. –

Nichts f;r ungut: das war ekelhaft. –
Und zuletzt sind mir die schl;pfrigen Knochen
Ausgeglitten und in lauter St;cke zerbrochen.

Und so nahm ich Abschied von die St;cke.
Ging mit einem Schoner nach Iquique,
Ohne jemals wieder ihr Gebein
Auszugraben. Oder anzufassen.

Denn man soll die Toten schlafen lassen.

_____________________________________
• Надо плыть (лат)

Anna Kalus. Seemannstreue: https://vk.com/video708926_161205270