Родимые, мне тесно в этом мире

За роковой черёд жестоких приключений
по милости людской проклясть бы этот свет,
но сей предмет сечёт цепочка исключений -
то чудик, то добряк, и им скончанья нет.

Не тот я, не другой, я между ними - третий.
До ангела не пал, до злыдня не дорос.
На светлых помолюсь, когда святых не встретил.
Не умиляет мир, но жаль его до слёз.

Во здравие друзей попил не я ли сладко
и чашей обносил не худших, чем друзья?!
Но замкнут круг людей, не тронь его порядка -
он потому и круг, что выпрямить нельзя.

А выпрямишь - гуляй, но не ищи продленья
понятливым кивкам - свободен твой пунктир,
пока не ткнёшься в твердь, где есть добра вкрапленья:
с полмира, коль собрать, да распадётся мир.       


*   *   *

Судьбы стеченья и излуки,
и буден тесное кольцо...
А симфонические звуки
дышали вечностью в лицо.

Спасибо музыке небесной
за возносящие крыла,
но через суетные песни
живая память пролегла.

Разлуки, встречи, и пирушки,
и жизнь на молодом бегу!
У каждой даты – по свистушке,
у всех свечей – по мотыльку.

Есть возвращённые мгновенья.
Простая музыка поёт,
и наспех метит поколенья,
и машет вслед, и отстаёт.

Но как тавро – небрежный крестик,
чтоб вечно видеть мне тебя,
когда включается оркестрик,
на старой записи хрипя.


*   *   *

Дорогую печаль безнадёжной любви, сны и ветер,
опьяненье простуд и пока что не старую мать -
этот мир неусталый в отчётливом утреннем свете
только молодость помнит. О, как ей легко вспоминать!

Пустяками житейства покуда запятнана совесть.
И не камни ворочать былое своё ворошить -
словно сеном пахнёт... ЧтО былин склеротических повесть,
если память умеет ещё не по памяти жить!

Как легко обозреть не бескрайнюю эту дорогу.
И рукою подать до любых закоулков в судьбе -
небогатая ноша, где всё перечтёшь, слава Богу,
а о том, чего нету, ты сам нагадаешь себе.

И в насмешливом мире, среди повидавших и тёртых,
вспоминай, моя радость, с улыбкой себя вспоминай,
и слова затаи там, где слов накопилось до чёрта.
Ты права, моя радость, но будет и этому край.

Сколько сору ещё понаносит в любую проруху,
и прошедшего реку уже не просмотришь до дна.
Вспоминая о матери, вспомнишь больную старуху -
как её позабыть, чтобы молодость стала видна?

Вот и тяжкая ноша бывалую даль заслонила.
И несущему крест выбирать не придётся пути,
и тебе остаётся забвенья лукавая сила -
столько надо забыть, чтобы бедную мудрость нести!


*   *   *

Родимые, мне тесно в этом мире.
Всё память - от вины и до вины.
Не спрятаться... О, как меня смирили!
И жизни край мне с каждой стороны.

Невелико земное государство
тому, кто уж полвека с ним провёл
за пудом соли... Только благодарствуй,
вся малость, где теряется орёл!

Куда же мне взмывать? Равна преграде
и даль сама, упавшая дугой.
Не размахнуться... За края тетради
срываюсь я дрожащею рукой.

Иль всё уже, что движет мной, случилось,
или такой приблизился предел,
где навсегда легла неизречимость,
и я за хляби эти не успел?..