Алджернон Чарлз Суинберн. Баллада Жизни

Алджернон Чарлз Суинберн

                БАЛЛАДА ЖИЗНИ

Я видел край цветов и лета,
Счастливых трав и яркого тепла.
Там женщина была –
Душистой краской времени одета,
Красивая, как жгучая луна,
Как пламени волна
Она зажгла меня.

Она несла подобье древних лир,
Чьи струны утонченно-серебристы,
Как волосы лютниста,
Воспевшего давно ушедший мир.
Семь было струн у лиры той:
Услада с добротой,

За ними нежность шла,
А дальше были ласка, грусть и сон,
И вздох любви, что нежностью рожден,
Но не далек от зла.

С ней были трое. Каждый для нее
Колосья рвал и взор ее ловил.
Но первый ранен был
Стрелой в висок. Он должен был упасть.
Но он стоял, презрительно смеясь,
Стирая с платья ржавчину и грязь,
И знак его был Страсть.

Второй, с лицом тяжелым и пустым,
Был Стыд. Он из-за хилых, тощих ног
Стоять почти не мог.
И серым был он, как древесный дым,
Как прошлогодний мох.
А третий, Страх, ходил
Повсюду верной тенью за Стыдом,
И, только Стыд заговорит о чём,
Переспросить спешил.

Он мрачен был. Я стал еще мрачней:
- Зачем вы рядом с Ней?
Вы не должны здесь быть.
И Страх промолвил: «Утешать печаль»,
Стыд произнес: «Ее мне просто жаль»,
А Страсть  сказал: «Любить».

И понял я: то госпожа из тех,
Кто близостью одной
Смиряет, озаряет красотой
И гибель, и отчаянье, и грех:
Они уже не воплощают зла,
И кожа их светла,
И в поцелуях грудь.

Баллада, в путь!
Смелее розы рви
И столько их достань,
Чтоб верхний шип пронзил твою гортань –
Но и тогда ты пой ей о любви!

Войди в чертог Лукреции моей,
Скажи, упав пред ней:
«Мне выжгло строфы золото волос,
И лихорадка ритма бьет меня,
Но столько раз, сколько держу я роз,
Я славлю мощь огня!»

Тогда она лозою винограда
Свой стан к тебе нагнет
И поцелует грудь твою, Баллада,
Твои глаза, твой рот.

(С английского)