Сказка. Часть 11

                Предыдущая  часть: http://www.stihi.ru/2015/04/19/9499

Чуть  свет  Малуша  сбегала  во  двор, и  войдя, намеренно  громко  прихлопнула  дверью.
Походила  по  комнате… повздыхала… кашлянула… покосилась  в  сторону  кровати
и  поплелась  к  окну.

Давно  проснувшийся   Дан   продолжал  лежать  с  закрытыми  глазами. Сплю,  мол! Даже  всхрапнул  пару  раз, чего  с  ним  никогда  не  бывало.

А  девушка    смотрела  на   пустынную  улицу и  изумлялась  малолюдству. Ведь  вчера  вечером  улицы  были  полны  народу! 
Ей  отчего-то  стало  одиноко  и  грустно… Странное  здесь  всё… чужое  и  непонятное… А  вот  у  них  в  эту  пору  уже  каждый  занимался  своим  делом… Вспоминают  ли  о  ней  хоть  изредка?.. Скучают  ли  по  ней, как  скучает  она…
 Так  захотелось  вдруг  оказаться  там, в  доме, чуть  пахнущем  дымком  из  протопленной  с  вечера  печки, ... услышать  тихий  стук  заслонки, когда  мама  на  широкой  деревянной  лопате, перекрестив, отправляет  круглые  ковриги  в  пышущую  жаром  печь... Оказаться  в  центре  перепалки  сестёр, снова  не  поделивших  что-то  и  бегущих  к  бабуне, чтобы  рассудила...
Услышать негромкий  голос  бабушки  и  почувствовать  исходящий  от  неё  полынный  запах... Даже  вечно  орущий  маленький  сын  брата, с  которым  так  не  хотелось  нянчиться,  показался  таким  родным...
Одинокая  слезинка  скатилась  по  щеке…

Неожиданно  повернув  голову, Малуша  вдруг  скорее  почувствовала, чем  заметила  мимолётный  взгляд  серых  глаз  из-под  ресниц... Не  спит? Глаза  закрыты...
 Поздно! Попался!

– А, обманщик, обманщик, ты  притворяешься! –  заверещала  она  радостно,  и  ухватившись   за  край  одеяла, потянула.

–  Цыц! Разбудишь  всех. Да  успокойся  ты,  наконец! –  стараясь  не  засмеяться, строго  одёрнул  расшалившуюся  девчонку  Дан, удерживая  одеяло.

Малуша, опомнившись  отпустила. Но, как  только  Дан  встал, она  начала  мотаться  по  комнате, путаясь  под  ногами, и  то  и  дело   жалобно  канюча:
– Ну, пойдём  уже… Ты  обеща-а-л… –

– Раз  обещал, значит  сделаю. А  ты  что, на  голодный  желудок  собралась  идти? Да  и  рано  ещё  слишком.–

На  все  уговоры  отвечал  только: 
 - Успеем. –

Наконец  они  вышли  из  дверей.  Воронка  с  Серым  Дан  оставил, решив, что  они  будут  только  мешать.
Всё  ближе  и  ближе  высокая  крепостная  стена, отделяющая  деревянные  постройки  пригорода  от
самого  города, вольготно  раскинувшегося  на  высоких  холмах  над  рекой.

Малуша, с  любопытством  таращившая  глаза  по  сторонам, несколько  раз  останавливалась, заглядывая  в  распахнутые  двери  лавок, а  спохватившись, испуганно  бросалась  вдогонку, сталкиваясь  со  спешащими  по  своим  делам  людьми.

– Вот  деревенщина! Смотри  куда  идёшь! – неслось  ей  вслед.

Кончилось  тем, что  Дан, оглянувшись,  и   не   обнаружив  рядом  Малуши,  широкими  шагами  вернулся   и  потащил  её  за  собой, крепко  ухватив  за  руку.

– Я  что, маленькая, что  ли? –  попыталась  взбунтоваться  девушка, но  потерпела   сокрушительное  поражение. Дан  только   крепче  стиснул  узкую  ладошку:

–Потеряться  хочешь? –
 
Потеряться  она  не  хотела. Пришлось  смириться.

Впрочем, скоро  они, поднявшись  на  холм, прошли  через  ворота  крепостной  стены  и  оказались  в  городе.
 У  Малуши  даже  дух  захватило!  Пыльную  дорогу  под  ногами  сменила  мостовая, а  первые  этажи  домов  оказались  каменными! Верхние, деревянные, поражали  искусной  резьбой, украшающей  не  только  наличники  окон, но  и  карнизы, и  причелины*  под  крышей…
Их  дом, славившийся  в  селе  затейливостью  и  красотой,  по  сравнению  с  этими  показался  бы  совсем  простеньким. Примерно  как  она  сама  и  вон  та  важная  толстая  купчиха, поглядывающая  поверх  голов  из  медленно  двигающейся  посередине  улицы  коляски. Ах, какие  на  ней  наряды! Искусно  расшитую  рубаху  прикрывает   навершник*, подпоясанный  красивым  пёстрым  поясом. Слишком  белое  лицо  с  яркими  пятнами  румянца  и  (подведёнными!)  чёрными  бровями,   обрамляет  красный  шёлковым  убрус*, накинутый  поверх  кики*, сшитой  не  иначе  как  из  парчи! Сама-то  Малуша  парчи  никогда  не  видела, но  слышала, что  та  красоты  неописуемой, и  вся  так  и  переливается… А  височные  кольца  какие… а  зарукавья*… а  ожерелок*… Ох…  а  какие  красные   сапожки  выглядывают   из-под  подола…

 Малуша, как  это  умеют  только  женщины,  вмиг  охватившая  взглядом  всё  до  мелочи, даже  споткнулась, заглядевшись… Хорошо, что  Дан  успел  поддержать,  не  дал  растянуться  на   мостовой  на  виду  у  всех.
А  он  в  это  время  искоса  наблюдал  за   Малушей.

 –  Женская  натура… Что  княгиня, что  крестьянка…  –  мысленно  усмехался  он, заметив  округлившиеся  от  восторга  глаза  спутницы.

– А  давай-ка  зайдём  вот  сюда,– остановился  мужчина  около  одних  из   распахнутых  дверей  под  вывеской, изображающей  мужские  порты  и  женскую  расшитую  рубаху.
В  лавке  к  ним  сразу  подскочил  приказчик. Пока  Дан  говорил  с  ним, Малуша,  остолбенев  стояла  посредине. Глаза  разбегались  от  обилия  всяческой   одёжки!
Но, как  ни  расхваливал  свой  товар  продавец, Дан  крепко  ухватил  девушку  за  плечо  и  вывел  на  улицу, так  ничего  и  не  купив.

И  больше  не  глядя  по  сторонам, решительно  направился  к  одному  ему  известной  цели, уже  не  обращая  внимания  на  множество  лавок, попадавшихся  по  пути.

В  ту  же  сторону  тянулось  множество  разного  народа:
 богато  одетая  женщина  в  сопровождении  слуги;
крестьянин, сидящий  на  облучке  телеги, из  которой  таращились  по  сторонам  баба  и  конопатая  девчонка;
  вооруженные  дружинники,
 разносчики  с  лотками  на  ремне;
молодки  и  старухи  с  пустыми  корзинами;
 мастеровые  со  въевшейся  в  руки  чернотой.
 
Кого  тут  только  не  было!
 
Малуша  ещё  издали  услышала  где-то  впереди  нарастающий  гул  голосов.
 Улица  вывела  к  просторной  площади, заставленной  телегами, груженными  новыми  бочонками, мешками  с  зерном, связками  вяленой  и  копчёной  рыбы. Прямо  на  земле  были  расставлены  кучи   горшков, дубовые  корчаги, и   всякая  всячина.  Кое-где  стояли  широкие  лавки  с  разложенным  на  них  товаром.

У  Малуши  голова  кругом  пошла  от  многоголосого  гомона; выкриков  торговцев, зазывающих  покупателей; смеха; остервенелой  ругани; разговоров; раздающегося  откуда-то  ржания  коней,  овечьего  блеяния  и гусиного  гогота,  и  бог  знает  ещё  чего, сливающегося  в  нечто  невообразимое…

– А  вот  кому  калачи! –  неожиданно  заголосил  рядом  мальчишка  с  лотком, накрытым  не  слишком  чистой  тряпицей, да  так  звонко, что  Малуша  вздрогнула.
 –  Покупай, славница*! Свежие, ещё  горячие! –  И, не  заметив  интереса  к  своему  товару, ловко  ввинтился  в  толпу.

– Калачи! А  кому  калачи… С  пылу  с  жару… – слышалось  всё  дальше.
 
Пробираясь  среди  людей, Дан  что-то  искал, оглядываясь  по  сторонам, и  не  забывая  придерживать  рукой  кошель  на  поясе.

– Где  одежду  купить, любезный? –  тронув  за  рукав  немолодого  мужика, спросил  он.

– Там – махнул   тот  рукой, даже  не  приостановившись.
 
Нужные  ряды  обнаружились  совсем  недалеко. Дан  иногда  замедлял  шаг, приглядывался, но  шёл  дальше. Наконец  остановился.

– Стой  и  не  трогайся  с  места. Поняла? –   

Поминутно  оглядываясь  (не  потерялась  бы!)  быстро  сторговался  и  взял  завёрнутую  в  узелок  покупку.
Малуша   в  это  время, поднявшись  на  цыпочки, тянулась  во  весь  невысокий  росточек, пытаясь  разглядеть  яркий платок  у  соседнего  продавца, и  ничего  не  видела  и  не  слышала  вокруг. 

–  Малуша! Пойдём. –   он  слегка  тряхнул   девушку   за  плечо.

–  А?  Что? –  словно  очнувшись  подняла  глаза  на  Дана  девушка.
Через  некоторое  время  задержались  у  прилавка, заваленного  одеждой.

– Малуша. Ни  на  шаг. От  меня.  Не  отходи!  Поняла? Если  уйдёшь, я   не  смогу  тебя  здесь  отыскать.  –

– Да, да… Хорошо… Поняла.. .–   рассеянно  закивала  девушка, с  любопытством  глазея  по  сторонам.

– Минька! – громко  крикнул  торговец, обернувшись  назад. Откуда-то   подбежал  молоденький  парнишка, и  встал  вместо  него  за  прилавок.
Дан  с  сомнением  оглянувшись  на  Малушу,  отодвинул  её  с  прохода  к  себе  поближе  и   начал  неспешно  выбирать  подходящее  из  предлагаемых  купцом  товаров.
Вскоре  покупки  были  связаны  в  узел, после  недолгого  торга  деньги  перешли  из  рук  в  руки.  Дан,  повернувшийся  к  Малуше, увидел, что    помощник  купца, улыбаясь  во  весь  рот  и  лукаво  блестя  глазами, рассказывает  что-то, а разрумянившаяся  девушка весело смеётся, прикрывая  рот  рукой.
 Почему-то  на  душе  стало  так  пасмурно…

–  Малуша, пойдём! Нам  надо  возвращаться. –   
 Девушка, прощально махнув  своему  нечаянному  знакомцу, сразу  потеряла  к  нему  интерес, улыбаясь  обернулась к  Дану, и  ухватив его  за  рукав, пошла  рядом.

С  торжища  уходили, больше  нигде  не  задерживаясь. Только  раз, заметив, что  девушка  замедлила  шаг  и  заглядывает  на  лоток  коробейника, не  стал  торопить  и  терпеливо  дожидался, пока  она  с  восторгом  рылась  в  лентах, дешёвеньких  бусах  и  прочей, столь  притягательной  для  девчонок  мелочи. Дан уже  был  готов  отказать, если  она  станет  выпрашивать  слишком  много,  но  ошибся. Перебрав  кучу  вещиц,  она  взяла  в  руки   деревянный  гребешок  и  вопросительно  подняла  глаза:
– Можно?  –

Только  сейчас  Дан  обратил  внимание, что  на  шее  у  Малуши  нет  ни  одного, даже  самого  простенького  украшения, только  шнурок  с  крестильным  крестиком, который  она  снова  надела, уходя  от  деда  Беляна.
Дан  на  мгновение  засомневался…  и   молча  ругая  себя,  вытянул  из  пёстрой  мешанины  на  лотке  разноцветное  стеклянное  ожерелье  из  бусин  разного  размера, которое  девушка  только  что  с  сожалением  выпустила  из  рук.  Показал  ей:

– Нравится? – 

Мог  бы  и  не  спрашивать. Не  отрывая  взгляда  от  бус, Малуша  торопливо  закивала.
Спросил  сколько  стоит, недолго  поторговавшись, сбил  цену  почти  вдвое  и  стал  расплачиваться. 
Повернувшись, обнаружил  сияющую   спутницу  уже  с  бусами  на  груди, исподтишка  гордо  поглядывающую  вокруг:  все  ли  видят  какая  она  нарядная? 

–  Как  мало  надо этой  девочке  для  счастья… –  и  совсем  не  жалко  стало  потраченных  впустую  денег, которые  таяли  со  сказочной  быстротой, словно  весенний  снег  под  горячими  лучами…

Возвратились  уже  далеко  за  полдень.  В  зале, через  который  они  проходили, аппетитно  пахло  пирогами  и  ещё  чем-то  вкусным, и  Дан  решив  сразу  пообедать, повёл  девушку  к  свободному  столу. Малуша,  никогда  ещё  не  бывала  в  харчевне  и  поначалу  стушевалась. Но  потом,  заметив  за  столом  невдалеке   постояльца  с  женой  и  мальчишкой  лет  12, осмелела.  Она  посидела  бы  и  ещё, но  Дан  поторапливал. Быстро  доели  принесённую  расторопным  слугой  печёную  курицу  с  овощами, запили  малиновым  квасом  и  поднялись  по  лестнице  в  комнату.

– Сама   разберись  тут,  что  куда –   положил  на  кровать  принесённый  узел  мужчина.
   Потом  строго-настрого  велел  никому  не  открывать, и  пошёл  к  двери. Но, оглянулся, постоял, глядя  на  Малушу, любующуюся  снятыми  бусами, подумал  и  шагнул  из  комнаты, коротко  бросив:

– Не  закрывай  засов, сейчас  приду. – 
Вернулся  довольно  быстро, уже  в  сопровождении   Серого, и  ушел,  теперь  уже  окончательно.

Время   летело  незаметно. Малуша  с  головой  ушла  в  рассматривание  купленных  вещей.
 Две  мужские  рубахи-косоворотки,тёмные  порты  из  сукна  и   свита*  были  сразу  же  отложены  в  сторону.

А  Малуша, не  веря  себе, перебирала  обнаруженные  сокровища… Две  рубахи. Одна  нижняя, попроще, другая   расшитая  обережными  узорами…  Такой  даже  у  Нежданы, дочки  мельника  не  было! И  ещё  клетчатая  понёва  красивого  кармазинового*  цвета  с  узорами  по  подолу! И  красивый  витой  поясок!
 А  самое  главное… Малуша  аж  взвизгнула  от  восторга, отчего  спящий  Серый  резко  вскинул  голову, но  тут  же  снова  уронил  её  на  лапы, не  увидев  никакой  опасности.
Девушка  уже  торопливо  скидывала  с  ног  маленькие  лапоточки, подаренные  дедом  Беляном. Сапожки!!!  Короткие  кожаные  сапожки  с  вышитыми, чуть  приподнятыми  носами! Не  красные, как  у  той  купчихи, но  какая  разница!
Ей  купили  сапожки!!!

Девушка, раскинув  руки  закружилась, так, что  подол  вздулся  колоколом.
Резко  остановилась, и  приподняв  повыше  подол  новой  нарядной  рубахи,  любовалась, и  никак  не  могла  налюбоваться   чудесной  обувкой.

Она  невольно  вздрогнула, когда  в  дверь  стукнули.

 Серый  мигом  вскочил  и, нетерпеливо  оглядываясь  на, недопустимо  медленно, на  его  взгляд, приближающуюся  девчонку, в  радостном  ожидании  весьма  ощутимо  застучал  хвостом  по  её  коленям.

Малуша  бросив  взгляд  в  окно,  с  изумлением  поняла, что  уже  смеркается.
А  она  и  не  заметила, как  наступил  вечер… Время  пролетело, словно  один  миг.

– Малуша, это  я  –  раздался  из  коридора  голос  Дана.

– Ну, смотрю,  ты  тут  не  скучала.  Экая  ты  у  меня  красавица! –  входя,  с  улыбкой  оглядел  он довольную  девушку, и  неожиданно  ощутил  тонкие  руки, обхватившие  шею  и  доверчиво  прижавшееся  худенькое  тело…

– Спасибо, Дан! Мне  никто…никогда… Спасибо! Ты…  добрый…  Ты  самый  лучший  на  свете!…–

– Ну, ладно, ладно…Уймись –  и  погладив  светловолосую  головку, уткнувшуюся  носом  в  рубаху  на  его  груди, слегка  отстранился.

А  Малуша, радостно  закрутилась  перед  мужчиной, демонстрируя  обновки, и   не  замечала, как  тает  хмурая  тень  в  глазах  Дана  и   разглаживается  озабоченная  морщинка  между  тёмных  бровей…



                Причелина* –   в русской деревянной архитектуре доска на фасаде избы
                (обычно резная), защищающая от влаги торцы бревен

                Навершник* –туникообразная верхняя нарядная одежда из дорогой
                ткани с обильной вышивкой, с рукавами  или без  рукавов.
                Убрус*  –  богато расшитое шёлковое, белое или  красное полотно,
                спускающееся  на  плечи, грудь  и  спину  женщины. 
             
                Кика*   –   часть  сложного  головного  убора замужней женщины.
                Часто  двурогий,  что  символизировало плодородие.
                Зарукавья* –  Расшитая, или украшенная драгоценностями  манжета.

                Ожерелок* – богато расшитый воротник, надеваемый вокруг шеи поверх
                рубахи
               
                Славница* –  обращение  к  незамужней молодой девушке.

                Кармазиновый*  –  малиновый.

                Свита* –  мужская верхняя одежда, похожая на удлинённую  куртку 

               Следующая часть: http://www.stihi.ru/2015/04/22/9022