Сказка. Часть 7

                Предыдущая  часть: http://www.stihi.ru/2015/04/15/7063


                Дан, пока  лекарка  отсутствовала,  попытался  (впрочем,  безуспешно) покормить  молочной  кашей  Малушу  и  сам  успел  наскоро  поесть   горячей  рыбной  похлёбки  с  пирогами  и   немного  тушёного  с  грибами  зайца.
Остатки  достались  Серому, который  деликатно  отвернувшись  и  роняя  на  пол  слюни, терпеливо  дожидался  в  углу  своей  законной  доли.
 
                Наконец,  Агаша  снова  стукнула  в  дверь, и  не  дожидаясь  ответа, вошла. На  этот  раз  руки  женщины  были  заняты  деревянным  подносом, явно  взятым  с  кухни. На  нём  теснились  горшочки   и  чашечки,  из  которых  поднимался  парок, и  стояло  что-то  замотанное  в  старенькое  полотенце. По  комнате  поплыли  запахи  трав…
Почти  весь  стол  заполнили  плошки, а  из  сумы  появлялись  всё  новые  мешочки, узелочки, свёрточки…
Пустая  посуда, оставшаяся  после  ужина, была  сноровисто  собрана  женщиной  на  тот  же  поднос  и  выставлена  за  дверь  прямо  на  пол:
– Уберут! –

– Если  сегодняшнюю  ночь  выдюжит, значит  обойдётся. А  нет,  значит  на  роду  так  написано…  Давай  скажу  что  делать. –  но,  окинув  взглядом  мужчину, хмуро  уставившегося   на загромождённый  стол, вздохнула  и  покачала  головой:

– Ладно  уж…  останусь. –

– Для  начала  надо  обтереть…  а  то  сгорит…. Что  стоишь, помогай!–  обернулась  она  к  мужчине  и  досадливо  поморщилась:
– Эх, мужики… Ну, чисто  дети  малые, не  в  обиду  будь  сказано… Ты  что  жены  своей  никогда  не  видел? – Но, глянув  в  его  растерянные  глаза, видно  смекнула  что-то, и  велела:

– Уведи-ка  своего  полкана*, а  то  ступить  некуда, на  половину  комнаты   развалился. Да  скажи  принести  двойного  хлебного  вина, я знаю, в   трактире  есть... И  свечей  побольше. А  то, боюсь,  не  хватит…–

Дан  безропотно  повиновался. Серый  уже  топтался  у  выхода, спеша  убраться  из  наполнившейся  резкими  запахами  комнаты. Только  на  миг  приотстал  у  закрывшейся   за  ними  двери, на  всякий  случай  обнюхав  пустые  ( а  вдруг  осталось  что?)  миски.

Дан, проходя  через  полупустой  зал  трактира,  остановил  полового, тащившего  корчагу  с  пивом, и  перечислив, что  принести  в  комнату, достал  пару  серебрушек, мгновение  помедлил  и  добавил  к  ней  несколько  медных  монет:
– Хватит? –
Тот  молча  кивнул  и  заспешил  к  столу   последних  загулявших посетителей..

Выход  во  двор  ещё  не  запирали.
А  на  село  уже  спустились  синие  летние  сумерки… Дневные  звуки  стихали… Слышно  было, как  за  закрытыми  воротами  по  улице  прошла  гурьба  молодёжи. Раздался  звонкий  звук  шлепка  и  возмущённый  девичий  голосок:
– А  ну  придержи  руки, а  то  чуб  твой  мигом…– 
  Взрыв  смеха, заглушил  дальнейшие  слова.   
Издалека  послышался  высокий  голос, поющий  что-то  неразборчивое…  и  оборвался…

                Дан, потянулся  и  с  наслаждением   вдохнул  свежий  воздух…  Только  сейчас  он  ощутил,  в  каком  напряжении  находился  всю  эту  неделю.
 
                В  первый  день  после  неожиданного  спасения  Малуши,  единственным  чувством  была  едкая  досада. И  надо  же  было  заночевать  именно  в  том  месте, куда  побежала  топиться  эта  дурочка! Потом  злился  на  себя, за  то, что  не  скрутил  по  рукам-ногам  и  не  отвёз  под  крылышко  мамаши. Пусть    бы  сами  разбирались  со  своим  чадом. Ну, положим, даже  если  и  случилась  беда  с  девкой, так  это  не  конец  жизни… Бывает  лихо  и  пострашнее… До  сих  пор  так  и  не  понял, что  заставило  забрать  девчонку  с  собой. И  чем  только  думал  в  этот  миг! Ладно  бы  опытная  бабёнка, там  понятно... Сама  бы  отстала. А  это  мокрое  недоразумение... Куда  её, наивную  такую. Пропала  бы  одна. Сколько  раз  говорил  себе, что  сам  теперь  без  угла и  при  такой  жизни  всех  не  нажалеешься.
Не  иначе, как  свихнулся. И  бросить  не  мог, раз  уж  опекать  взялся. Совесть  бы  потом  замучила.
                Потом, когда  заметил, что  навязавшаяся  в  попутчики   милая  крестьяночка  умудрилась  простудиться  при  "купании"  в  холодном  омуте, в  сердце  стала  разрастаться  тревога. Надежда, что  всё  само  пройдет, растаяла, словно  утренний  туман. Захворала! Не  помогло  проверенное  на  собственном  опыте  питьё  из  трав, маленький  мешочек  с  которыми  всегда  лежал  в  сумке. А потом  уже  стало  не  до  рассуждений. Только  бы  суметь  довезти…

Вот  ведь, свалилась  забота  ни  за  что, ни  про  что…

– Нечего  стоять, пора  назад –   без  особой  уверенности  в  голосе  укорил  он  сам  себя, и  огляделся.
Серый  куда-то  запропастился, а  за  тёмными  постройками  слышался  приглушенный хрип, рык  и  лай  собачьей  свары.
 Короткий  жалобный  взвизг  хлестнул  ночную  тишину, по  всему  селу  покатилась  волна  собачьего  лая, замирая  где-то  далеко  на  окраинах  и  всё  смолкло .

– Серый!–
 Дан  тихонько  свистнул  и   прислушался.  Из  темноты  вывернулся  пёс  и  ткнулся  в  руку  холодным  носом.
Мол, у  тебя  свои  заботы, у  меня  –  свои  дела. Давай  не  будем  мешать  друг  другу?

– Ладно, ты  прав. Иди. Только  не  набедокурь, смотри. – 
  Пёс, благодарно  боднув   лобастой  башкой  хозяина  в  бедро, да  так, что  тот  даже  слегка  покачнулся, и  бесшумно  растворился  в  темноте.

  Когда  Дан  вернулся  в  комнату,  Агаша  пыталась  приладить  на  горячий  лоб  Малуши  сложенную  в  несколько  раз  тряпицу, пахнущую  чем-то  кислым.
Что  уж  там  чудилось  бредящей  девушке,  непонятно, но  она  яростно  отбивалась  и   отбрасывала  мокрую  ткань.

– Иди, придержи  её. –  незамедлительно  приспособила  Дана  к  делу  лекарка.

А  Малуша   скидывала  с  себя   одеяло…  металась…  тоненько  вскрикивала  и   выбивала  из  рук  Агаши  чашку  с  питьём.  Откуда  только  силы  брались! Дану  всё  чаще  приходилось  прижимать  больную  к  кровати…

Казалось, что  ночь  никогда  не  закончится… Но  вот  в  окошко  стал  просачиваться  серая  предрассветная  муть, а  там  и  совсем  развиднелось.

– Ох… – с  трудом  разогнулась  Агаша, держась  за  поясницу…  Покосилась  в  окно  и  погасила  пальцами  чадящий  огарок  сальной  свечи:
  – Умаялась… –
Постояла  немного  у  кровати, глядя  на  лежащую  в  забытьи  Малушу…

– Пойду –  и,  несмотря  на  все  уговоры, ушла, предварительно  подробно  объяснив  мужчине  что  и  как  делать.  Пообещала  вернуться  к  вечеру. 
От  порога  обернулась:

– Вот  ещё  что… Я  пришлю  девку  прибрать  тут  и…  Ладно, тебе  это  ни  к  чему  знать…  Ей  самой  всё  обскажу. Ты  уж  не  обидь, заплати, и  она  несколько  раз  на  дню  будет  забегать  и  всё, что  надо  делать.–

Дан  молча  кивнул.

– Ну  вот  и  ладно.–   

Время  шло, а  легче  Малуше  никак  не  становилось… Она  продолжала  бредить  и  всё  порывалась  бежать  куда-то… Уже  под  утро  Дан, устав  стоять  склонившись  над  кроватью, прилёг  прямо  на  одеяло  и  прижал  девушку  к  себе, не  давая  вскочить.  А  Малуша  неожиданно  вцепилась  в  его  руки… И  вдруг  успокоилась…
Теперь, когда  ей  становилось  особенно  плохо, мужчина  брал  на  руки  завёрнутую  в  одеяло  лёгонькую  девушку  и  ходил  по  комнате. А  она  прижималась  к  широкой  груди, утыкалась  лицом  в  мощную  шею  и  облегчённо  вздыхала, словно  избегнув  неведомой  опасности.
С  губ  её  порой  срывались  бессвязные  слова, фразы, мольбы  и  жалобы. Кто  знает, что  мог  понять  Дан  изо  всей  этой  мешанины, но  чем  дольше  он  слушал, тем  больше  хмурился,  и  всё  глубже  залегала  между  бровей  гневная  морщинка…

Так  прошло  трое  суток, слившихся  в  одну  нескончаемую  муторную   вечность…
Агаша, забегавшая  к  ним  при  каждой  возможности, и  сидевшая  рядом  по  ночам, всё  чаще  хмурилась, осматривая  не  приходящую  с  себя  истаявшую  девушку. На  четвёртое  утро, покачав  головой, неохотно  вымолвила:

–  Плохо  дело… – 

–  Почему? Жар  спадает… И  кашляет  уже  не  так  сильно… –

–  А  нешто  не  слышали  этой  ночью, как  Соседушко**  плакал? Жди  беды… –

–Н-нет… не  слышал  ничего…И  что  же  теперь  делать?..–

– Я  уже  ничего  сделать  не  могу. Вам   деда   Беляна  просить  надо. –
 Заметив  недоумённый  взгляд, добавила:
 – Знахарь  он. Сильный!  Если  уж  он  не  совладает, то  и  никто  не  поможет… –

Получив  плату, чинно  поклонилась:
–  Благодарствую. Если  что  не  так  сказала, не  обессудьте. –
 И  ушла.

– Эй, малец, поди  сюда! –  в  окно  окликнул  Дан  знакомого  мальчишку, возившегося  во  дворе  с  толстым  чёрным  щенком. Тот  мигом  примчался, надеясь  на  ещё  одно  поручение. Но  услышав  к  кому  надо  бежать, скис  и  замотал  головой:

–  К  колдуну?   Боюся… Ни  в  жисть  не  пойду! –

Пришлось  посулить  две  монетки.
Мальчишка  задумался, шмыгая  носом  и  почёсывая  одной  босой  ногой  другую…
Монетки  в  руке  господина  блестели  так  заманчиво… и  как  раз  на  торгу  недавно  видел 
сладкие  медовые  пряники…  а   мамка  разве  даст  денежку…  Но  страшно-то  как… Колдун…

– Ну, если  совсем  боишься, то  я  и  другого  кого  найду. –  услышал  он.

Кто-то  другой  сможет, а  он  нет? Да  и  когда  ещё  попадётся  такой  щедрый  господин! Остальные  норовили  только  подзатыльником  наградить, да  покрикивали, чтоб  не  путался  под  ногами…
Вопрос  был  решён, одна  из  монеток  получена, а  другая  обещана, когда  вернётся.
Вернулся  довольно  скоро. Мог  бы  и  быстрее, да  не  сразу  осмелился  постучать  в  дом. Так  и  топтался  бы  по  сию  пору  у  закрытой  калитки, да  повезло  –  дед  сам  вышел   и  увидев  перепуганного  ребятёнка, наладившегося  задать  стрекача. Поманил  пальцем. Выслушал  торопливую  скороговорку  и отправил  обратно.

–  Ну, что? – встретил  мальчишку  вопрос, как  только  перед  ним  распахнулась  дверь.

– Велели  вам  передать,  что  вам  надо, так  сами  и  приходите – выпалил  запыхавшийся  гонец.
И  забеспокоился, отдадут  ли  обещанное. Ведь  не  выполнил, выходит, поручения, не  привёл  колдуна…

– Я  не  виноват! Он  сказал, что  стар  таскаться  по  селу  в  такую  даль, и… –   жалобно  забормотал   расстроенный  до  слёз  мальчишка, и  осёкся, увидев  перед  носом  руку, протягивающую  желанную  награду.

Цапнул, быстренько  поклонился, как  учила  мать, и, дробно  стуча  пятками  по  доскам  пола, понёсся  прочь. А  ну, как  передумает?

Пришлось  Дану  самому  отправиться  на  другой  конец  села,  оставив  возле  задремавшей  Малуши  ту  самую  смазливую  девку, что  в  первый  раз  приносила  еду, а  потом   приходила  ухаживать  за  хворой.

Дорогу  нашёл  быстро, благо  знахаря  в  селе  все  знали.
Стукнул  в  двери. Глухой  голос  отозвался:
– Что  колотят…  Открыто! –

Наклонившись, чтобы  не  стукнуться  головой  о  низкую  притолоку, Дан  ступил  через  порог  и  оказался  в  тёмной  комнате.  Окошки, затянутые  рыбьим  пузырём, почти  не  пропускали  света.
Дан  на  мгновение  закрыл  глаза, чтобы  после  солнечной  улицы   попривыкли  к  полумраку.
Вдруг  у  самого  уха  раздался  замогильный  хохот, хлопанье  крыльев…  рядом  что-то  с  грохотом  обрушилось  и  наступила  тишина. Тело  среагировало  само: Дан,  прижавшись  спиной  к  закрытой  двери, уже  стоял, чуть  согнув  ноги   в  коленях  и  выставив  перед  собой  узкий  нож. Другая  рука  нашаривала  сзади  ручку  тяжёлой  двери.

Но  вокруг  больше  ничего  не  происходило. Огляделся. Возле  ног  на  полу  валялись  пустое  деревянное  ведро  и  ковш, по  всей  видимости  сваленные  с  лавки  у  стены.

Вдруг  в  глубине  комнате  раздался  хриплый  смешок  и  тут  же  резко  оборвался.

–  Что, напужал  тебя  Чёрный? –

На  Дана  из  под  кустистых  седых  бровей  синими  пронзительными  глазами, посмеиваясь  в  бороду, смотрел  беловолосый  старик. На  плече  его,  склонив  голову, таращил  круглый  тёмный  глаз  огромный  ворон.
–Садись, мил  человек, раз  уж  пришёл –    хлопнул  по  лавке  рядом  с  собой  дед.

– Рассказывай  свою  беду. –

И  Дан  начал  рассказывать. Старик  слушал  не  перебивая  и  не  задавая  вопросов.
Когда  стихло  последнее  слово, долго  сидел, раздумывая. Не  торопил  его  и  Дан. Помалкивал, ожидая  ответа.

– Ну, что… Помочь  можно. Да  только  вот, думается  мне, что  когда  расскажу  как, ты  и  сам  откажешься… –

                Следующая  часть:  http://www.stihi.ru/2015/04/17/5751

                *Полкан  –  то есть  “пол коня”.
                ** Соседушко  –  Домовой.Если в доме услышали, что он плачет, значит случится беда.