Ночь, и так безрассуден всех снов наших Ловчий

Уходит со сцены отыгранный день, кулисы ночные – темней не бывает…
В песок прячет голову мысль перемен, а Души стремятся к околице рая -
Туда, где для снов не хватает грехов… туда, где увядшие, спят акварели
Дневных, озабоченных гонкой, стихов - в отсутствии веры, в отсутствии трелей
Пичуг, недокормленных  зёрнами счастья… где птицам тем холодно так же, как тесно.
Там мысли не бьются о стёкла ненастья, и горечи всплески – почти бестелесны.
У кромки небесной – царапинка боли…  кармином болеет полоска заката.
Ночь прячет свой взгляд за пределы юдоли, как будто бы в чем-то всегда виновата.
Где сердце сомненьям своим не подвластно - сны правят свой бал, не заботясь о прочем.
Но звёзды печали и в снах тех не гаснут, питаясь энергией призрачной ночи…
Пустует, пугая беззвучьем, так странно – пространство, что ма'нит ко мне сновиденья.
Пустая в ночи, оркестровая яма, хранит звукозаписи дня… лишь – мгновенье –
И сны разыграют сюиту… и скрипки - звук -  станет ведомым сердечною тайной.
И кто-то проснётся, и может быть,  вскрикнет - от зова мелодии этой случайной.
А темень кулисы – поедена молью…  взгляни – видишь, в дырочках – всполохи света?
Ты видишь там звёзды, горящие болью?.. и, спящая, болью объята планета?..
Тебе это снится, поверь мне - не боле!.. и сон этот – след от дневного  мученья.
Ночная дорога присыпана солью, и сон там блуждает с твоею же тенью…
А ночи – не вечны, и сны нам – не в руку… и так безрассуден всех снов наших Ловчий. 
И утро пришедшее станет порукой,  что всё напридумано странною Ночью…