не всё сразу. цикл

***
отчаянье и в то же время – время,
податливо густеющая мать,
у юной девы набухает темя.
о, плоть моя – дрейфующая тьма,

о, слух мой – саблезубая находка
и в то же время – чёрная черта,
то кровь идёт, как подлая подлодка,
хотя и не похожа ни черта.

чумны дела твои, земля рвёт корни,
земля блюёт в той половине рва
нарочно – ртом свекольным и стекольным.
то кровь прошла. я не подозревал.

***
коричневые жерла. мы живём
в обтянутом папирусом подвале.
ближайшая берёт шуруповёрт
и загоняет саморезы в палец

тебе, но их выталкивает страх
наружу. тело снова неподкупно.
сморкается в ладони медсестра.
вот прописи её. квадратно. крупно.

задумчивость – один большой порез.
одна большая жизнь глядит в пробирку.
выстреливают. пуля набекрень
ложится в ямку или же в ложбинку.

а крови нет. и хватит о себе.
как страшно гладить связанные ноги
твои. я говорю не о тебе.
свои. как всё похоже на земное.

***
на человека смотрят через день
как дерево навзрыд ругают тело
полёт звезды валяется везде
горЯ неподготовленный оттенок

посылки настигают за столом
где разбухает золото по струнке
хлопки эмалированные льдом
ведут непрекращающийся бункер

история плашмя – побойся глаз
все вывихи твои из плексигласа
по локоть – полно – выключен ли газ
нет мама – далеко – и не всё сразу

***
тепличный бог растёт и лезет вон
вскипая завитками белой пыли
наш старший брат хватался за живот
и говорил что мы его убили

мы обнимались убивая вспять
бездетное расчёсанное время
потом перемещались на себя
затем парили громко надо всеми
как автоматы или моряки

садился голос крашен и отколот
я у себя не находил руки
другой своей оторванной рукою

такая вот разбросанная грудь
такие червяки из-под шрапнели
наш старший брат хватался за сестру
не знаю что у них там было с нею

но только она падала вперёд
и вверх чуть сипло чуть окостенело
а я смотрел в её молочный рот
и провожал её седое тело

***
выходит из себя или запоя
полный рот сердца или резины
говорит самое простое
смотрит на сына

сыну нехорошо или неясно
по нему плачет электрочайник
кашляют стекловата и теплотрассы
папа не замечает

просто алюминий там всё закапал
дальше дсп в пять слоёв сложили
потоптались киборги и арабы
обильно и жирно

растащили кобальтовые мыши
по копчёным бакам и по ковчегам
сёстры меня раз через два слышат
оказываются разобранным чем-то

***
пиши пропало и читай напропалую
у этой девушки закончилась душа
потом закончилось лицо и я целую
её в заплаканный колеблющийся шар

посмертно бережно держа её под рёбра
пока она в себе теряет женский род
и женский рот и расцветает словно кобра
и мёртвой хваткой мне себя не выдаёт

не предаёт когда бы было всё бессмертно
беззвучно войлочно доходчиво как жир
перетекая на смертельные предметы
любовь блестит как неживая и дрожит

дремучей дрожью вынимающей мне возглас
у этой девушки закончились черты
дебелый шар как пар встаёт над головою
и лижет голос мой до горькой теплоты.

***
когда уже закончено, бросает
ему венок, и он один идёт
прочь от неё, в обратном угасает,
идёт, идёт,

в руках венок из бабочек, из листьев
чего-нибудь,
из поролона и кричащей птицы,
боясь вздохнуть,

идёт как любит и идёт как помнит
её, затем
всё остаётся: листья – и не вспомнить
оттенок, с тем,

что подарила как венок звенящий
над головой,
идёт один в ответе предстоящем,
в ответный звон,

идёт по распадающейся боли –
высокий торф –
движения раскладывая возле
себя потом,

когда уже закончено хотя бы,
зияло чтоб,
она несёт венок ему и как бы
бросает в гроб.

***
кто ты когда ты не камень
если ты вылитый лёд
деньги сношают с деньгами
зрение скоро пройдёт

если ты голосом долог
горькую голову ешь
бог твой стальной стоматолог
ищущий в нежности брешь

и выдирающий сердце
пальцами в рёбрах пошарь
запоминай это место
опухоль тоже душа

с новым наваристым годом
с паром парной глухоты
гладкое голое горло
видно в разрезе как стыд

свет опыляется за день
сточным огнём и молчок
сердце болтается сзади
за перебитым плечом

***
на скупое горлышко надето
как живое светит и хрустит
маленькая голая надежда
падает в колючие кусты

падают кусты за ними угол
тоже выпадает из всего
продолжая падать друг из друга
все до одного из одного

чуть язык протянешь поворотный
ровные падения трясёт
сунешь голос вынешь подбородок
лампочку продрогшую и всё

остальное длинное стальное
не в подоле мягкие костры
как на вдохе сорванном ладони
влезешь в гору выйдешь из горы

полным недозволенным что брызжет
из тебя окружность влажен сад
бога нет хотя его ты слышишь
видишь во все тайные глаза

***
дуешь в ухо мёртвое от сна
отлипая тонкой чернотой
потому что всё теперь десна
кровью расщепляемая той

что не свет поскольку не заря
что не вынешь палец изо рта
белые покои не горят
потому что всё теперь металл

даже вот щекотка по спине
за ресницы дёргают сильней
или просто брошенный как снег
потому что брошенный как снег

поднимаясь из-под жёстких век
принимаешь камфору и мел
словно выговариваешь свет
плохо выговаривая смерть

***
типичный бром диктует нам
любовь диктует кто кого
перепишите по углам
выходит Бог из-под всего

в любой разобранный предмет
через желудок или свет
сплошной как будто бы глазной
земной промышленный сплошной

и держит слово держит Он
у горла больно над огнём
не отпускает больно Бог
такое больно всё вернём

всё возвращаем вот бери
холодным горлом изнутри

***
завёрнутое в голод
запаянное в голос
лежит себе и голым
себя не видит в голом

а приступает к сердцу
переступает сердце
красивое что трепет
его за голос треплет

его за длинный волос
переступает в голод
его за милый волос
заправленное в голос

и всё его дыхание
переступает дальнее
с ноги на свет и голову
себя пророча голого

***
откуда так звезда звезда звезда
звезда звезда и ничего за ними
у приходящих руки без стыда
в какой бы рай они не приходили

над ранним вороньём цветенье льда
четырежды ответ на всё живое
техническая помощь и вода
техническая родственная богу

плетёной крови долгая дыра
трепещущая при двойном дыхании
теперь топор и танец топора
раздвинутое стёклышком сияние

из положенья нежности сквозной
в испуг цепной вздымающийся верно
всем приходящим с богом по одной
немилосердной

***
от сталинграда остаётся сталь
от воздуха – ни воздуха ни дня
от каждой строчки – следующая
от жизни – говорение в себя

и жизнь что говорение в себя
осуществима дважды на пути
от воздуха отходят говоря
и к воздуху приходят повторить

стоят непротяжённой головой
земля перерождённое таит
нам предлагают выдать с головой
нам предстоит забыть что предстоит

(опубликовано в альманахе "Белый Ворон" №12 2013