Корни. Татьяна. Глава 4

Распахнув дверь в избу, Татьяна застала мать за растапливанием печи: «Мам! Я дома!» «Танечка! Господи, да неужто это ты? Такая взрослая, красивая… - схватила в объятия дочь Варвара – А я уже и ждать перестала… Думала, что ты не приедешь, там останешься… Да и то сказать, какие теперь вояжи? Устала, небось?» «Есть немного…» «Ну, давай, умойся с дороги, переоденься! А я пока на стол соберу, что Бог послал, обедать будем!»

Хлеб, горячая картошка, посыпанная солью крупного помола и холодное молоко – это ли не пир? Пир, конечно! А поскольку это так, то он не мог быть каждый день, иначе сразу же лишился бы своей привлекательности, что ли… Приблизительно вот таким объяснением всегда можно объяснить нехватку чего-нибудь в текущей каждодневности… А уж в те-то годы и не нужно было ничего выдумывать… Всё было настолько страшно, настолько трудно, как и не приведи Господь впредь на многие тысячи веков…

Недели две после приезда Татьяна чувствовала себя самой любимой, самой необходимой, самой… самой… Казалось, что просто невозможно и насмотреться, и наговориться вообще, что вполне естественно после стольких-то лет разлуки, во-первых, а, во-вторых, ещё и потому, что дочь выросла, это уже была не та девочка, какою её помнила мать. Она уже сама чуть было не вышла замуж, чуть было не стала женщиной, в двух шагах стояла от материнства… Конечно, у неё ещё не было ни житейского опыта и какой-то мудрости, но и в отсутствии здравого смысла её обвинить нельзя было ни в коем случае! У Татьяны был осмысленно здравый взгляд на различного рода ситуации, собственное мнение по тому или иному поводу, подчас идущее в разрез с мнением матери... Она выросла умной, хотя, собственно говоря, по-другому и быть не могло: не в кого ей было быть глупой-то, просто – не в кого!

А потом… потом отношения между матерью и дочерью как-то вновь отыскали прежнюю «колею»… Вновь все мысли и заботы стали вращаться по известной обеим орбите, центром которой был Михаил, не присылавший домой никаких о себе известий… Где он? Что? Тревожились, понятное дело, обе, но не вместе, хотя и нельзя  было сказать чья тревога «тревожнее», что ли…

Как-то вдруг однажды уже под вечер он появился совершенно неожиданно сам дома… «Что? Как? Ты на долго?» «Нет! Мам! Собери мне, что сможешь из продуктов, и я в обратный путь!» «Переночуй, хотя бы!» «Не могу!» Быстро собрали, что смогли: картошку, хлеб… Соседка дала кусочек сала… Пока хлопотали он спал, спал, как убитый… Таня, так давно его не видевшая, сама себе признавалась в том, что вряд ли вот в этом молодом, очень приятном парне где-нибудь в другом месте узнала бы своего младшего братишку… Быстро проглотив несколько картофелин с хлебом и выпив залпом кружку молока, расцеловал обеих, и бегом кинулся в обратную дорогу, чтобы «пропасть» уже чуть ли не на шесть долгих лет… отменивших в их доме даже радость от Победы, от завершения войны…

Но жизнь есть жизнь… Война закончилась… Уцелевшие мужики возвращались домой к семьям. Восстанавливался колхоз. Татьяна пошла работать в полеводство. Они с девчонками, своими бывшими одноклассницами, создали молодёжную бригаду, работали от темна и до темна, понимая насколько важно было засеять поля, чтобы осенью уже собрать урожай…

Отношения между нею и матерью вновь вернулись к тому, от чего Татьяна когда-то уехала в Москву… То есть корректно-вежливое, чаще просто молчаливое уважение… Но обе ждали… Варвара ждала сына… Не спала ночами, тайком молилась, хотя по жизни не была такой уж религиозной изначально… Просто, надеяться больше уже не оставалось на что… Однажды прошёл слух, что Михаила посадили в тюрьму… Это было настолько абсурдно, настолько нелепо и неправдоподобно, что в Лучках никто не поверил вовсе, но всё равно многие приходили с утешениями, чем только больше растравляли и так не затягивающуюся рану в материнском сердце…

А Татьяна ждала своего Алексея… Несмотря на то письмо, сообщившее ей о его смерти, вопреки здравому смыслу, вопреки всему… Не хотела и не могла поверить в то, что его больше нет среди живых, а потому резко и решительно отвергала любые ухаживания, даже просто намёк, самый невинный флирт… Ждала, как обещала и верила в то, что он тоже сдержит своё слово – вернётся к ней…  Но она, конечно же, беспокоилась и о судьбе пропавшего брата, во что мать не могла или не хотела поверить…

Потом  Мишу привезли… Вернее, даже не Мишу, а то, что от него осталось… Больную, беспомощную тень, не человека, неадекватно реагирующую на окружавшую её действительность… Для матери, понятное дело, всё снова сошлось на нём, на его восстановлении, возвращении в нормальную жизнь… Танечка изо всех сил помогала ей в этом, чем могла, что было в её силах, почти полностью освободив мать от работы по дому, и как дочь и как заботливая, любящая сестра, очень часто жертвуя часами собственного ночного отдыха, сна… Всю зиму брат балансировал по самому краешку между жизнью и смертью, но потом потихонечку стал выкарабкиваться, но как только оправился совсем, вновь ушёл, несмотря на их протесты и возражения… Ушёл в свою жизнь насовсем, оставив и мать, и Лучки… А мать опять стала жить ожиданием… вечным ожиданием коротких встреч с любимым сыночком, совершенно не обращая внимание на находившуюся рядом с нею дочь…

Вот так они и жили две родные, но бесконечно далёкие друг от друга женщины в одном доме, под одною крышей, вплоть до несчастного случая, который произошёл с семидесяти двух летней Варварой… Это случилось в конце августа 1960 года, Варвара упала с крыши собственного дома, на которой сушилось сено, и ударилась головой о камень… Сильное сотрясение мозга, потеря сознания… Здесь, в деревне, у фельдшера не было никаких возможностей облегчить её участь, поэтому приняли  решение отвезти на лечение в Тулу, что было незамедлительно сделано. Михаил с женой не отходили от её постели, дежуря по очереди… Но несмотря на то, что уже казалось, что всё самое страшное позади и уже на следующей неделе можно будет её выписать, забрать домой, случилось вовсе непредвиденное: сначала прицепилась  «желтуха», потом воспаление лёгких… Эти «корючки» настолько ослабили её уже немолодой организм, что он уже не смог бороться и сопротивляться вовсе… В середине сентября 1961 года в возрасте семидесяти трёх лет Варвары Андреевны Головкиной, в девичестве Галкиной, не стало… Похоронили её в Лучках, рядом с отцом, матерью и Коленькой, первым её сыночком…

Схоронив мать, Татьяна осталась жить одна… Ей было уже почти сорок лет… Отношения с братом поддерживались все эти годы на самом добром уровне, но не с его женой… Татьяна очень, как свою собственную дочь, любила дочку брата Валентину, которую, к великому сожалению обеих, редко и мало видела…

А потом её познакомили с бездетным  вдовцом, жителем Тулы… После некоторых раздумий в 1965 году Татьяна принимает его предложение, распродаёт за бесценок дом и скотину и уезжает к мужу в город, совсем рядом с которым теперь жил и Михаил со своей семьёй: женой и двумя детьми ( дочерью и сыном). У её избранника был собственный почти такого же размера, что был у неё в Лучках, дом в одном из районов города, в Мясново… Жили они между собою не плохо… Он работал на одном из заводов, а она уборщицей в магазине… В 1967 году у неё родился сын… Первые роды в 43 года… Вес мальчишечки один килограмм четыреста грамм… Выжил! Назвала, конечно же, Алексеем! Когда сыну исполнилось пять лет, умер после тяжёлой болезни отец мальчика, её муж Валентин…
Вот таким коротким  оказалось женское счастье… и привыкнуть как следует не успела, но остался сын! Чудесный, ни с чем не сравнимый подарок судьбы! Центр вселенной, вокруг которого теперь вращались уже её интересы…