Бессонница

Светлана приподняла голову и посмотрела на часы. Часы ехидно подмигнули  зелёными цифрами,
и  сменили одну из них:
–  Время?  Пожалуйста: 03.19. Хотя... нет, уже  3.20. –
  Она мысленно застонала:
 – Нет, до  утра  я  точно  не  доживу, успею  состариться… –  и со  вздохом уронила голову на подушку.
Рядом уютно похрапывал муж.
– Вот везёт… Мне  бы так… –   И осторожно повозилась, устраиваясь поудобнее.
            В голове вяло текли обрывки мыслей, и Света попыталась  заглушить их пересчётом целой отары
овец… потом  долго и старательно мысленно наматывала нитки на катушку…
 Но мысли  не сдавались, настырно пробивались тонкими струйками, и опять уводили куда-то туда,
 куда ей вовсе не хотелось  возвращаться…
         Вот почему ночью всегда вспоминается самое плохое, самое тяжёлое и обидное,
что было в жизни? Ну, иногда, конечно и хорошее… Но редко… как же редко!
          И вдруг навалилась невыносимая  горечь потери, да такая, что она тихо заплакала, глотая слёзы…
– Вот ведь дурак…– стараясь  не  всхлипывать, шепотом  причитала  она:
 – Жил бы ещё да жил… Ну что бы ему тогда согласиться на операцию… –

Слёзы  неудержимыми  потоками  лились  на  подушку  из  закрытых глаз. Она оплакивала  брата, так и не дожившего до старости.
 Оплакивала свою потерю и глухую пустоту,  вдруг возникшую там, где всю жизнь был он,
 так и не ставший  понятным  до конца, родной  человек… Старший  брат.
Горевала о том, что не успели поговорить  о чём-то важном, опоздала  спросить о многом из  далёкого  детства, чего сама не  могла помнить.
А теперь уже никогда и узнает… Не у кого…
 Родителей тоже уже нет. Осталась она одна… последняя из той далёкой семьи, где всё было так понятно, светло и надёжно…

            Муж внезапно сгрёб Свету одной рукой, прижал к себе и, не просыпаясь, забормотал  что-то невнятно-успокаивающее, почти  неразличимое:
 - Ну что ты … маленькая… не плачь, я с тобой… я тебя  люблю  … ну что  ты… что ты… хватит…-
И  тут же опять заснул, как будто его выключили.
 Сдерживая всхлипывания, она притаилась, чтобы не разбудить снова...
Тяжёлая рука давила, мешала  дышать. Подождав немного, потихоньку высвободилась, и чуть-чуть  отодвинувшись, снова приткнулась к тёплому боку.

Внезапно солёные от невысохших  слёз  губы  тронула слабая улыбка:

– Сколько  же  мне  тогда  было? Четыре? Пять?–

Тот  день  сразу  как-то  не  заладился. Мама сварила  на  завтрак  манную  кашу. Да ещё и комочек попался…
Бе-е, гадость  какая…
Сколько  ни канючила, пришлось заталкивать в себя ненавистную, уже остывшую "кашу-малашу".
Наконец было получено разрешение выйти из-за стола.
Хлопнула закрываясь входная дверь, легко  протопали по ступенькам маленькие ножки, и..
Свобода!
Светка огляделась.
 На качелях никого… В песочнице пусто… В Солдатском саду, отделяющем красный ДОС от белого ДОСа – тоже ни души…
Она побежала в соседний подъезд, где на втором этаже жила подружка Таня.
Поскреблась в дверь… постучала тонкими пальчиками… потом стукнула кулачком и сморщилась:
– Больно…–
Тишина.
 Уныло поплелась на улицу. И вдруг увидела, как мимо огородов в сторону реки несётся стайка мальчишек.
– Валера! Валерка, подожди меня! – и припустила изо всех сил вслед за ними. Куда там…

А мальчишки, затормозили, собравшись в кружок... Присели, около чего-то, тихо гомоня и
то и дело поглядывая по сторонам... И вдруг, словно вспугнутая стайка воробьёв,
бросились врассыпную и попрыгали в неглубокие окопчики, которых было тут немало.

– Ой, костёр! – обрадовалась Светка.
Наконец-то добежав до окопа, где скрылся брат, она заверещала:
– Ты почему от меня… – и в это время что-то громко щёлкнуло в костре, а брат сдёрнул её за ногу вниз.

– Прыгай! Быстро! – панически заорал он.

Светка, пойманная несколькими парами рук, и поставленная на дно окопа, изумлённо захлопала глазами…

– Ты что! Мама сказала, чтобы ты… –

– Ты зачем увязалась за мной! – рассерженно перебил Валерка.

Со стороны костра что-то опять громко бабахнуло и девчонка, уже не слушая что ей говорят,
 начала карабкаться по осыпающейся стенке наверх, сгорая от любопытства.

– Не вылезай! Сиди на дне! – грозно  скомандовал брат.

 – Да-а, а сам смотришь… И я хочу-у – заныла  она…

В костре, что-то звонко, весело  и  совсем  не  страшно  бухало.
Неожиданно со стороны домов послышался по-командирски зычный мужской голос:

–Не  высовываться  из  окопов! –

К ним согнувшись, бежали несколько офицеров, а за ними  человек пять солдат.

– Папка! Ой что щас бу-уде-ет... – ахнул один из мальчишек.
– Ребята, атас! Ходу!!! –
Они дружно выскочили наверх и, пригибаясь почти к самой земле, помчались в сторону реки.
А  взрослые уже не бежали, а по-пластунски сноровисто ползли в их сторону:

– Лежать!!! –

Но эта команда только прибавила прыти удирающим.
                С разбега, поднимая фонтаны, ребятня врезалась в воду и шустро погребла к другому берегу.
 И вдруг  что-то изменилось... Светка даже не сразу поняла, что  треск постепенно стихает...
После долгой паузы  ещё раз грохнуло... И в ушах зазвенело от  наступившей  оглушительной  тишины.
Стало  слышно топот подбегающих военных... заполошное шлёпание по воде множества мальчишечьих рук...

Светка, высунувшись, крутила головой то в одну, то в другую сторону…
Сильные руки легко выдернули её из окопа:
 
– Цела? – и, развернув в сторону домов, слегка подтолкнули в спину
 – Беги домой! –

Уходить не хотелось. Интересно же!

– Где они патроны взяли? –
– Да вроде видел вчера за излучиной... Подумал ещё, почему там купаются, а не на пляже. –
– Точно, там, омут... если поискать, можно не только патроны найти… Недавно пулемёт  выволокли...–
– Да-а... Только смотри и смотри... Много ещё "подарочков" от войны...–
- Надо бы прочесать всё , а то, как бы не доигрались...-
- Да проверяли не один раз уже... Ладно. Сделаем.-

Светка стояла чуть поодаль,не спеша уходить.
 Взрослые курили на берегу, наблюдая, как отставшие пацаны, словно мокрые  щенки,в тучах брызг
 выскакивают из воды и скрываются в густых зарослях кукурузы на другом берегу.

– Всё, ушли в партизаны! – нервно хохотнул кто-то – Теперь пока не проголодаются, не жди. –

"Партизаны" возвратились уже почти в темноте.
В умиротворённой тишине из раскрытых окон разнеслись мальчишеские вопли:
–Папа, я больше не буду!!! Не надо!!!   –

Гаснет свет в окнах домов...
Стихают звуки... и только кузнечики безмятежно поют свою нескончаемую песенку...

Милосердная ночь осушила слёзы, успокоила, дохнула теплом и закрыла мягкой ладонью глаза...
Вот и ещё один день закончился.

Пора спать.


10.02.15.