Четвертого мая, в 16 10

Она приходила к нему под окна,
и плакала тихо, ломая руки.
Она понимала, что - мало толка.
Она понимала, что - быть разлуке.

Он долго метался, всё время мимо,
как будто их разумы незнакомы.
Подолгу она ему смотрит в спину,
когда он выходит тайком из дома.

Когда он поспешно вдевает в петли
три верхние пуговицы рубашки,
и смотрит так холодно, зимним ветром,
что стаей бегут по спине мурашки.

Она приходила к нему так часто,
что с нею здоровались все соседи.
А сердце его было безучастным,
как будто бы вылитое из меди.

А в голосе стёклами жгли порезы,
что им не случится построить счастье.
Она приходила к его подъезду,
чтоб быть в его жизни хоть малой частью.

Чтоб быть каждый день максимально близко,
не важно: хоть жарко, хоть холод зверский.
Он был самым первым в житейском списке.
И даже единственным, если честно.

Она упивалась холодным светом
от окон его, продолжая плакать.
Он ей бы сказал, что напрасно это,
плодить здесь под окнами эту слякоть.

Он раньше следил за её дозором,
с ухмылкой - когда, мол, она устанет.
Теперь даже ветер не тронет шторы,
и окна пустые её пугают.

...

Он долго смотрел через сетку тюля,
как куталась в плащ, вытирая слезы,
как мелко дрожала ее фигура,
от снега противного и мороза.

Он делал ей чай, и носил к кровати,
как будто она у него в квартире.
Как будто сидела в любимом платье
так близко, что можно забыть о мире.

Он часто хватал со стола бумажки,
как будто и вправду куда-то ездил.
Застегивал наспех свою рубашку,
уже когда выбежит из подъезда.

Его удивляли ее ресницы,
он даже немного их ненавидел,
за то, что они продолжают сниться,
за то, что таких никогда не видел.

Она подбегала к нему, бывало,
просила сказать, что случилось с ними.
И он отвечал, коготками стали,
что вряд ли когда-то они любили.

Что в жизни его для нее нет места.
Что список другими кишит листами.
Но только за дверью его подъезда,
он снова захлебывался слезами.

Он молча смотрел на нее из окон,
и сдерживал крики, сжимая зубы.
Он накрепко вжился в свой твердый кокон,
и стал для нее неприступно грубым.

...
"Четвертого мая, в 16:10"
фиксировал наспех уставший доктор.

...
До смерти - хранил ее имя в сердце.
...

И после - она еще смотрит в окна.

© Надя Смешная