Тары - бары

               
               
               Что ни прибыль - ко двору.
               Бабья жадность - не к добру.

                Е. Ширшов


На крылечке, ох не слабо!
Потянулась с хрустом баба,
Подмигнула солнцу хитро,
Есть на чёрный день пол-литра!

Самовар она раздула,
Села на два крепких стула,
Навернула с хлебом сала,
Бабе тот час полегчало.

И с крестьянскою сноровкой
Прополола лук с морковкой.
С хлебным духом, из махотки,
Промочила квасом глотку.

И, умяв пирог от скуки,
Заломила к небу руки:
«Ничего Господь не надо,
Дай ребёночка в усладу!»

Сундука откинув крышку,
Разворочила бельишко.
В ноздри сунув по понюшке,
Сарафан достала в рюшках.

Над корытом у порога
Из ковша омыла ноги.
Гребнем гладко причесалась,
Почесала, где чесалось.

До румяности, в полсилы,
По щекам себя побила.
Подчернила сажей бровки.
Влезла с радостью в обновки.

На груди поправив бусы
Помянула Иисуса.
Заглянула в голенищи,
Натянула сапожищи.

К самовару взгляд скосила,
Отразилось свино рыло.
И страшась Господней кары
Подалась на тары - бары.

Там предстало пред очами:
Кто взметает пыль полами,
Кто в гармонь вцепился рьяно,
Кто горланит песни пьяно.

Перегудами жалейка
Усадила на скамейку.
Собралось полно народа.
Девки водят хороводы.

Загорелись звёзды в речке.
Жарко бабе, как от печки.
Приглянулся ей детина.
Видит, парень – не мякина.

Ладно сбит, широк плечами,
Тот, кто снился ей ночами!
А, что с коленей встал картуз,
То - непредвиденный конфуз!

Бабы пялятся глазами,
С ним побыть желают сами.
Градом катит пот с детины,
Словно дождь с листвы калины.

Баба тут к нему поближе,
Что с того, что парень рыжий,
Ахнув тёпу по затылку,
Подмигнула, есть бутылка!

Потешались за амбаром,
А потом за самоваром.
За трактирную казёнку
В год Бог шлёт ей – по ребёнку!
               
               
           3 февраля 2015 года.


  Тёпа - растяпа, простофиля.