Кекс на ниточке

КЕКС НА НИТОЧКЕ

Солнца много-много. Оранжевое, как спелый апельсин, оно висит высоко в небе и, кажется, даже пахнет. Зной превратил асфальт в пластилин, и на нём остаются следы каблучков. Жёлтыми тонкими струйками жар стекает по горячей стене пятиэтажки. А девочка возится где-то внизу серой бетонной коробки, возле цветочной грядки, простодушно принимая этот пыльно-зелёный пятачок душного городского двора за рай…
 
Сегодня во дворце большой бал. На него приглашено множество гостей. Девочке нужно нарядить двадцать юных красавиц. Пятнадцать барышень в кринолинах и роскошных кудрях уже томятся ожиданием чуда, пять – прибудут с минуты на минуту. Барышня делается, на первый взгляд, легко и просто. Но это обманчивое впечатление. В каждом деле, как известно, нужно знание этого самого дела. Ещё необходимы навык и сноровка. И, кроме всего прочего, жёлтые крупные одуванчики на длинных стеблях. В ловких детских пальчиках полый стебелёк делится на несколько продольных полосок, которые, весело разъезжаясь, свиваются в колечки. Локоны готовы. Чашечка цветка – кринолин. Где-нибудь под ногами обязательно найдётся вдавленная в асфальт спичка. Если вдеть её в юбочку из лепестков и аккуратно насадить кучерявую головку, получится барышня с поистине королевской осанкой. Ладошки от одуванчиков горькие, липкие и не отмываются потом ещё долго. Но это будет после, а сейчас – бал. И надо спешить.

И вдруг что-то сладко пахнущее и шелестящее повисает над самой головой девочки. Девочка улыбается. Она поднимает глаза вверх, пытаясь разглядеть начало тонкой, струящейся с неба, ниточки. Но вверху, слегка покачиваясь от ветра, на ветке висит только апельсиновое солнце или солнечный апельсин – снизу не разобрать. А в руке у девочки – кекс с неба, тёплый, душистый, с изюмом, в сахарной пудре. Сахарной пудры столько, что, когда девочка откусывает кусочек, у неё вырастают белые усы, и можно несколько минут побыть Дедом Морозом или стариком Хоттабычем. А когда, в три приёма слопав ванильное чудо, она облизывает губы, они уже не совсем сладкие, а точнее, совсем не сладкие, а какие-то горькие и пыльные – уличные. Кекс в пакетике на ниточке, спущенный с четвёртого этажа изнывающей от солнца пятиэтажки, был и вчера. И тот, вчерашний, был таким же ожидаемо-неожиданным, тёплым, пахучим, сладким и белым. А завтра кекса на ниточке не будет. И не потому, что кончилась сахарная пудра или ниточка. Просто завтра понедельник. И маме совсем не до кексов: она идёт на работу. И девочка готова ждать бесконечно длинную неделю, в конце которой вдруг что-то ароматное и шуршащее повиснет над самой головой. Девочка улыбнётся. Она поднимет глаза, чтобы разглядеть что-то высоко в небе, и увидит спелый апельсин. А в руке у неё окажется ожидаемо-неожиданный, пахучий, с изюмом, в сахарной пудре, небесный кекс.
 
И так будет всегда. Потому что всегда будут высокое небо, апельсиновое солнце, мама и девочка.