Всё забыть, чтобы вспомнить

 Когда-то давно, когда понятия давно ещё не было, равно как, собственно, времени и пространства, - было Я.  Оно было всем и ничем. Всем - потому, что только оно и было, а ничем - потому, что погружаясь в глубины себя, оно попадало в точку, где не было даже Его, Её, Их. В этом всё-ничто была Жизнь, Любовь, Радость. Но и этого не было - потому как можно ли нечто назвать жизнью, если ничего кроме жизни больше нет, может ли существовать понятие любви в безотносительности с ненавистью, и как определить, что это радость без соприкосновения с болью?
 Представьте, что во всем свете вы один, одна, одно...Странное ощущение? Спешить некуда, желать - тоже, нет ни больших, ни маленьких проблем, нет необходимости кому-то нравиться, не для кого быть лучше, некого бояться, не перед кем благоговеть, некого превосходить, нечего копить, нечего терять и некуда идти.
 А на Земле, в теле, среди тысяч таких же, как и ты, подключенных к иллюзии, реальной кажется не жизнь, а смерть. Куда бы ты ни пошёл - она на каждом повороте таращит на тебя глаза и ждёт. Зачем я ей? Зачем она мне?
 Иногда, закрыв глаза, кажется, слышишь время - время, стучащее по всем сердцам дробиночкой жизни, и как будто видишь бесконечное пространство, уходящее за горизонт наших возможностей его объять. А ведь я помню каким-то неведомым органом моей памяти то, чего помнить не могу. Я помню себя этой плотной, сверх сжатой пустотой, этой цельностью и неделимостью жизни. Даже играя в форму, заполняя её своей сущностью, как водой, Я оставалось собой, не смешиваясь с материей до потери осознания. А кто Я сейчас? Осколочек льда, примерзший к тесной оболочке тела. Моё Я хрупко и неустойчиво, его легко сломать и почти невозможно согнуть, оно стало таким твёрдым и холодным к чужой и своей боли и теплу, что совсем разучилось слышать пунктир сердца. Я - это то, чего нет и никогда не было, Я - лишь понарошку.
 Зачем мне эта игра, если я в неё играю с самим собой, отделив при этом себя смертного от себя вечного, размножив сознание на триллиарды осколков, отражающих реальность всегда в преломлённом свете самости? Это как игра жизни в смерть и воскрешение, в поступательное движение от тела к духу, в иллюзию несовершенства и стремление к чему-то, чем Я ещё не являюсь, но хотел бы быть. Это - как путь домой. Но дом  - это не место, а состояние. Приближаясь к  его вершине, в какой-то момент так остро ощущаешь одиночество света. А потом...А потом следует такая ослепительная вспышка, в которой Ты просто Есть. Иногда ты всё больше и больше, а иногда всё меньше и меньше, и в этой пульсации ты вибрируешь на огромной струне космоса с амплитудой от бесконечного Всё до абсолютного Ничто, и в крайних точках соприкосновение становится таким пронзительным, что ты ускоряешься к следующему удару, разбивая своё Я о мгновения вечности. Эта струна, вибрирующая со скоростью света, когда-нибудь порвётся от чрезмерного натяжения любви, выпустив стрелу пустоты из оков звука. И в последнем мгновении, сжав Всё до Ничто, Мы до Я, улитку времени и пространства - до раковины памяти, остановится прошлое и будущее, и, на распутье настоящего Я Есмь, Жизнь рассыпется искрами бытия, и Оно в каждом из нас вернётся в игру, вернётся, чтобы всё забыть, вернётся, чтобы всё вспомнить...