Здесь никто не подаст

Здесь никто не подаст, кроме клёна,
Кроме неба рассветного,  мяты…

Сколько радости будет зелёной
на тропе, тихим полднем объятой!
Я иду к вам, столетние сосны –
запрокидывать голову в небо.
Я спешу в край цветений, где росы
самоцветами катятся с вербы.
Здесь – мой дом... Время – вязко, смолисто,
Косо  дождиком прочь убегает.
Или капелькой тёплой повиснет
В паутинке…
                Пружина тугая
В механизме скрипучем растает...
Отогретая птица проснётся,
Устремится в зелёную стаю
Трелью плакать  цветущему  солнцу...

***

...И люди превращались в бога...
А Богу было не до смеха.
Он в узел связывал дороги,
чтоб им по кругу ехать... ехать.
И увязали в грязях сани,
и  от бессилья дохли кони.
Чтоб люди-боги были сами,
чтоб кто-то спасся от погони.
"Есть кто живой?" - усталый Врангель
искал на поле человека.
И кто-то ангельского ранга
сшивал бесовским тварям веки...


***

Город греха был построен задолго…
Город греха унаследован долгом.
Мрачная дыбит стена
Властным веленьем стенать.

Тихо внутри подуставшее море...

Вспенится память предательства,  мора
За городскою стеной.
Легче ли, что не со мной
Всё это было..?
                Волна жаждет силы,
Чтоб по кирпичику всё, что сносили,
Всё, что вопит во крови,
Что беззаконьем кровит –
Рушить!
                И может, ушедшие души
Мир обретут...
                Может, станет им лучше...

Город греха поднимает на выю
Силы сошествие чающий свыше –
Стены стенаний крушить!
               
***

Пластмассовые танки по душам нашим ездят.
Пищит исчёрным горлом крысиный их король.
Нам за грехи какие весной ползут возмездья?
Король не просто голый, галимый клоун – он.
Такая роль бывает – палить по самым слабым.
Игрушечные танки пластмассою скрипят.
Король крысиный едет, с лицом помятым бабьим  –
Великий победитель старух, грудных дитят!

Затихнет скорбно ветер, лицо запрячет солнце...
Да я бы эту шиву с размаху топором! –
Не дрогнул бы и мускул... Он едет и смеётся.
Нет, даже не смеётся –  кривит поганым ртом.

***

Разрезано надвое красное небо заката.
Что было вчера –  потемнело, алеет –  сегодня.
Земля к облакатому небу усталой, горбатой
Спиной повернулась, а ветер свистит что-то,  сводня.

И птица запуталась между –  в сетях  притяжений.
То в небо усилием взмоет, то –  камнем на землю.
И сети минут сохраняют мильон отражений...
А я замерла, её крыльев борению внемля.

***

Мне сегодня для песни новой
Поновее нужны слова.
«Правой, левой!» – стучи подковой
Дождь весенний.  Расти трава
Возле дома, в саду, на грядке –
Здесь по пояс траве расти.
Васильковой весёлой прядке
Плыть в траве в синей радости.

Зарастает по пояс память,
Всё, что  было, чему не быть,
За спиною упавший камень...
Майских ливней беспечна прыть...

***

Я подумала: "Что будет завтра?" А утром был лес.
Одуванчиков море глазастых в тумане цветений.
Город шёл по пятам, у границы деревьев исчез –
Его тень не коснулась столетних восторженных теней.

Я подумаю: "Что будет после? А после того?"
Я подумаю так и забуду дождаться ответа...
А, проснувшись, я снова всей силой возжажду Его.
И куда бы ни шла я – хочу потеряться во свете...


***
Ритушке
__________

Сегодня ночью время – мыши. Грызут подкладку темноты.
И истончается неслышно она. И мы уже на «ты»
С крадущимся навстречу светом. Друг другу машем, слышен смех...
Мы шлём улыбки без конвертов, себя не узнавая в тех,
Что лишь вчера брели устало. А рядом спят,  бедой родясь,
В ком биться сердце перестало, которым царь – глумливый князь.

Сегодня ночью время быстро – его зачем–то завели.
Такое не порвёшь монистом... И что–то грезится вдали.
В такие ночи я взрослею, и завтра – в шаге от  меня.
И, кажется, нельзя  быстрее... оно сейчас – сильней огня.

***

 Из реки летней ночи умою лицо.
Задержусь... Спят деревья и травы.
Опущу в волны руки, достану кольцо,
Что вернёт мне законное право
Править миром моим, полным сказок, огней,
Васильковых полей и речушек.
Где любая тропинка поёт, а на ней
Тайну прячет речная ракушка.
До утра не успею садов обойти,
Зачерпнуть горстью вод из колодцев.
Станет небо светлеть надо мной по пути,
Что пройду я от солнца до солнца...


***

нет, не то, чтобы "спаси меня, пожалуйста!"
я же та, что вслух не говорит...
А. Смолякова

Я правильная, выбирая всегда «не своё».
Я правильная,  ошибиться боясь и во сне,
и даже в мечтах никогда не гуляя "вдвоём",
и тёплым зовущая коркою режущий снег...

Плавильня я
              в тысячи градусов, сверху – как лёд.
«Да, мне не до Вас, подождите – смертельный рубеж..!
Берите… что нужно, что хочется… Мне? – Всё пойдёт…
Ну, если не против, пусть –  лето в халатике беж…»

Я  пра...
 
              Так придумай же новое имя и код!
Уйди от погони. Преследуй себя по пятам.
Сожги город свой. Погребенным под толщею вод
пусть станет!
                И пепел его навсегда сгинет там...


***

Этот дом ночи пьёт ртом. Он – как старый глухой гном.
Ты же веткой растёшь в нём  на столе, где лежит том
О тебе…
           Ты сожжёшь ночь вместе с домом… уйдёшь прочь.
А поутру сойдёт  снег...  Дома нет, и тебя  – нет.

Ты сжигаешь опять ночь где-то там. Ты – её дочь.
Ты бросаешь её в печь. И даруешь немым речь.
Размыкаешь собой круг. Сколько в этом твоём: «Друг…»:
И леса, и в росе – луг, и рассвета в земле плуг.

Так немало пройдёт лет...
                Тебя не было… ты – свет.

Тьму пьёт дом, старый гном,  ртом…
                На столе  –  строчек ждёт том…