Воспоминания о несбывшейся Айрин

Где, подъезжая к городу, во влажную духоту, ощущаешь
Тело свое мокрое, будто попал в утробу Чуда-Юда Рыбы-Кита,
А уезжая домой, на родину, шепчешь:
Ау, дорогая, где ты, ау...


Нежная кожа цвета рдеющей вишни,
Нега в миндалевидных темных глазах,
Смоль черных, как космос, волос,
Смотрит — не то европейка, не то азиатка,


И мы едем кататься по бухте Виктория,
Имя ее повторяя — Айрин, — любуюсь богиней на фоне огней
                40 небоскребов,
И поклонился я, наконец, статуе Брюса,
Ибо форева Брюс Ли, форева!


Как гость, дипломатичный и тонкий,
Каркаю на картавом — Гонконг, вери велл!
Вторя умчавшимся дням, доносится шелест ее лепестков:
Сорри, мне нравится больше родной Тайвань...


И вот, такая трогательная, ведешь меня в Диснейленд,
Ивовой веткой раскачиваешься на карусели,
Чувствую, как до сих пор бестолково колотится сердце —
Чу! — в тридевятом Гонконге, в руках Микки-Мауса.