Алексею Кирдянову - 45. Статья Инны Коган

В поэтической гостиной
В КАТЕГОРИЯХ ПРОСТРАНСТВА И ВРЕМЕНИ
В столичном Мемориальном музее Мухтара Ашрафи прошел творческий вечер члена Союза российских писателей, поэта Алексея Кирдянова.
Собравшихся герой вечера познакомил с новыми стихотворениями, а также напомнил страницы своих ранее выходивших поэтических книг – «Классическая роза» (1999), «Такая любовь» и другие стихи» (2007), «Хроника дорог» (2009). Эти произведения заставляют читателя задуматься над мнимыми и подлинными ценностями бытия, мастерски оттененными автором с помощью категорий пространства и времени. Поэт, не боясь непонимания со стороны слушателей, доверительно поделился своими, выраженными в стихотворной форме, духовными поисками и сомнениями. Но аудитория вполне поняла творческий замысел Кирдянова, поскольку оказалась тонко чувствующей и литературно образованной. Оценили собравшиеся, а среди них были известные поэты, литературоведы, критики и просто любители художественного слова, и сложную технику стихосложения героя вечера.
Удивителен мир, созданный поэтом в его произведениях, он наполнен запоминающимися образами, живописными картинами и многозначительными размышлениями. Но главное, что все стихотворения Кирдянова, прозвучавшие на вечере, написаны с большой душой. Именно это обстоятельство служит причиной того, что сам поэт воспринимается публикой как близкий и родной человек, живущий с ней единой жизнью. И эта – драматическая творческая жизнь – многогранна: в стихах отразились впечатления отрочества и юности, разочарования и одиночество, счастливые встречи, любовь и разлука, философские мысли.
Вечер показал, что у Алексея Кирдянова – неповторимая поэтическая индивидуальность, которая смогла развиться в условиях литературных сред Ташкента и Санкт-Петербурга. Потому так много у Алексея Григорьевича стихотворений об этих городах.
Поэтическую палитру А. Кирдянова на его творческом вечере, получившем название «Весенние звезды», яркими красками раскрасили выступившие музыканты, певцы, барды, поэты и декламаторы. При этом было создано единое художественно-концертное полотно – жизнеутверждающее, весеннее, зовущее нас к высокой духовности, к поиску гармонии с окружающим миром.
Для справки. Алексей Григорьевич Кирдянов (Алимкулов) родился в Ташкенте, окончил Ленинградское высшее военно-политическое училище противовоздушной обороны, служил офицером в Московском военном округе, работал методистом в Учебно-научном центре «Корчалон» Института молодежи Узбекистана. Несколько лет провел в Санкт-Петербурге, где активно занимался литературной деятельностью, стал членом Союза российских писателей. Его стихотворные и прозаические произведения, а также литературно-критические статьи публиковались в ряде периодических изданий Узбекистана, России, Латвии. Неоднократно становился участником поэтических фестивалей, литературных вечеров, выступал с чтением своих стихов по радио и телевидению. Отклик у читателей находит его обращение к теме соотношения времени и пространства, их влияния на судьбы людей.

Инна КОГАН, март 2012 г., г. Ташкент



Алексей КИРДЯНОВ
ТЫ

Всё, что на свете есть у меня, это – ты.
Ты для меня – жизнь, счастье мое – ты.
Я по земле иду, в сердце несу имя;
Ночью, в бреду, произношу твое имя.
Нежные звуки твоих речей, песен,
Когда слышу, я – весел…
Блеск твоих глаз и во сне вижу:
Нет никого для меня ближе.
Снова со мной нет тебя рядом –
Снова со мной только печаль рядом.
Пусть ты с другим, где-то –
Всё равно жду тебя, Света…


* * *

И молитвы все, и просьбы глупы;
И стихи – лишь горсть блестящей пыли…
Но твои, столь сдержанные, губы –
Я-то знаю, как они любили!..

Лиловеет на закате небо.
Миражи – звезда и море, счастье…
В жизни нам так мало нужно хлеба…
Но твое горячее запястье!..

Всё слышнее время – шаг олений!..
Луч зари чуть брызнет на оконце,
А я всё под гнетом наваждений:
Лен любимых глаз сильнее солнца!


РОМАНТИЧЕСКИЙ РАЗЛАД

Как воздух мягок, словно глину ты
Сырую мнешь опять рукою…
Какое счастье – быть покинутым, -
Ах, обмирание какое!..

Скажи: «Какая жуть в молчании
Твоем… - скажи, - в твоем безмыслии…».
Нет в небе ласточек (прощание!) –
Связали быстрых их и выслали…

«Летите», - им шепчу печально я:
Лишь осень вижу в их отлете я…
Прощай, любовь необычайная –
Ах, многозвучная – мелодия!..


НОЧНОЕ СОЛНЦЕ

За окном полуночным дивный вид:
Крупных звезд петляет, юлит река.
Так ночное солнце дрожит-слепит,
Словно ты, любовь моя, далека…

Время снова есть для тревожных дум,
И печаль – как птица с больным крылом.
Просто – ночь на улице; звездный шум –
За окном полуночным, за стеклом.

Каждой ночью, бражнику, мне тепло:
Только тем и нежит ночная шаль.
Высоко как в горя нас занесло
Жизни, смести, музыки… Жаль!

Ни о чем не нужно жалеть: в любви,
Слышишь, насмерть ранить запрещено.
Ты, голубка, бейся в стекло: живи,
Клюй с ладоней неба пшено.


СТРОФЫ

Я бродил по Петербургу, хрупкому… Февраль,
Как разбитую скорлупку, город собирал.
И в горсти шершавой жались
Шпили, Эрмитаж
И словечки, фразы: «alles», «Every Night», «типаж»…

И по лестнице щербатой на шестой этаж
Я, теряя счет пропажам, в городе пропаж…
«Задержи, хотя б на двушку
Нежненьких минут», -
Я шепчу (опять?) – в подушку.
Зубоньки блеснут.

Я держался за перила, двушкой – по стеклу.
Дверь скрипела и закрылась – двушка на полу.
И измятою фольгою
Утра перламутр –
Над Садовой (иль другою?)…
Что же, буду мудр.

И рассерженною кашей мне под сапожок –
Лишь горячий петербургский, жалкий мой снежок.
Таял, душу леденящий, город за спиной
В дымке – зыбкой и щемящей,
Ветошной, льняной.

Я бродил – и растворился у трамвайной не-
остановки зябкой тенью, томной, на стене.


ТЕАТРАЛЬНО-КОНЦЕРТНОЕ

И я театрально-концертные сплетни
Теперь собираю; тасую программки.
И я по бульвару, бездумный и летний –
Бывает – под солнцем бреду без панамки…

Подмостки театра люблю я, задворки –
С кем лично знаком, ну а с кем – понаслышке:
У Игрека песни известны в Нью-Йорке,
Опробовать Икс любит новые стрижки…

Мир меньше стал, меньше, он – с зернышка риса!
И я – только номер в концертной эклоге.
А следом за мимом халтурит актриса –
И вновь перепутала всё в монологе!..

Оркестр не сфальшивил, но сбила певица
Две ноты, такие-то… Вот и накладка!..
Я в роли поэта, и… (остановиться?!)
Мне сверток вручили, а в нем – шоколадка.


ПОДРАЖАНИЕ

Не я ли не жил – и в миражном Египте?..
Счастливым я был в волооком Ташкенте…
Парило. Я к солнцу взбирался на лифте:
Я сбрендил, нет – выпил горячего бренди…

Я томно-гуашевым, знай же, и нашим
Ночам подобрал чуть дрожащее имя.
Я в нашем союзе был нежным и старшим –
Я взорами бредил твоими льняными…

Не я ли губами касался ладоней
Твоих – удивлялся, что ты позволяешь
Мне быть и возвышенней и непристойней,
Что ты меня любишь и мне потрафляешь?..


ПАМЯТИ АЛЕКСАНДРА ФАЙНБЕРГА

Поэт уходит налегке –
Геройства в этом приращенье –
Держа в ослабленной руке
Незримый текст стихотворенья.

Он и его оставил нам,
Как жар дыхания, оставил...
И – нашептал ночным ветрам,
Продиктовал осенним травам…

Он вышел в ночь, на Млечный путь,
Звездой – к звездам, горящим вечно.
Поэт – любовь (святая суть!),
При этом – часть живейшей речи.