Память детства. Не ходил бы ты, Санёк...

                Читайте сборник «Память детства. Рассказики»
                на моей страничке...

     Разве в пятнадцать лет мы слушаем взрослых? Да, что ты! Пушок на верхней губе – уже усы! Чем не мужик?
     Вот этот гонор молодецкий да непослушание стали, однажды, для меня хорошим уроком. Дело было так...

     Февральским вечером сидели мы за чтением районной газеты «Хлебороб Алтая». Дедушка мой, Иван Федулович, читал вслух свою статью о ветеранах Великой Отечественной, а мы с бабушкой слушали.
     Вкусив пищи духовной, уселись ужинать. Тут я и заявил:

- Завтра на рыбалку пойду. Коля Доля вчера, на Кругленьком, вот такущих окуней натаскал!
- Не ходил бы ты, Санёк, - тут же отреагировала бабушка, - Метель на завтра передавали. Да, и охота тебе, туда-сюда, семь километров отмахивать?
- Один собираешься? – спросил дедушка.
- Не-а! Саньку да Ваську прихвачу! Втроём-то, много рыбы наловим!
- Ой, не ходил бы ты, Санёк...

     Ага! Послушался я... А то, сам не знаю... Когда, куда и с кем... Ещё спасибо скажут, когда жареных окуней со сковородки вылавливать будут... Встану часиков в шесть... К солнышку и доберёмся... Снег-то, глубокий...

     На следующее утро так и сделал. Только горе-напарники отказались идти на промысел. У одного - ангина, другого мамка не пустила.
     Возвращаться домой не стал – плохая примета. Так и потащился один. Чтобы быстрее добраться, прикрепил к валенкам старенькие лыжи, и... «держите меня семеро»!!! Не иду, а лечу на лыжах-быстроходах! Только тонкий наст похрустывает, и разлетается в разные стороны стеклянными брызгами...
     Луна заходящая смотрит на меня, дивится, и бабушкиным голосом шепчет вдогонку: «Не ходил бы ты, Санёк...»

     До Кругленького добрался скоро. Как раз Солнце малиной восток окрасило Тишь стояла такая, что казалось стук моего топора доносился до самой Самарки. Больше трёх вёрст на лыжах отмахал. Да топориком потюкал так, что жарко стало.
     Разместился, приноровился, пустил блесну под лёд и прошептал заветные слова: «Я – рыбак-подлёдничек! Николай Угодничек, помогай! Выручай! Ко мне рыбку подгоняй!»
     Не буду особо хвалиться да привирать, но клёв был отменный! И часа не прошло, как рядом с лункой появилась добрая кучка окуней.

С неба посыпался «сухой» снежок... Не снежинки шестиконечные, а мелкие кристаллики неопределённой формы. Да с горошинками небесными, вперемежку... Ветерок стал подёргивать порывами за раскрасневшиеся щёки...  Просыпающееся солнце располовинила сизая дымка... Верные приметы скорого ухудшения погоды! Подумал ещё, что собираться надо, чтобы до метели к дому поспеть... Да, разве уйдёт настоящий рыбак, когда клёв в разгаре?!

     В азарте и не приметил, как небо стало серым, и мгла поглотила Солнце... Ветер усиливался. Снега, летящего с небес, становилось всё больше и больше. «Пора! Теперь уже, точно пора!» - подумал я, и стал спешно собирать рыбу в «сидор».

     Метель встретила меня первыми порывами встречного ветра спустя пару минут. Наклонив голову, я упорно двигался вперёд, к селу, которое ещё виднелось вдалеке. Ещё через несколько минут метель взвыла, сыпанула в лицо непослушнику огромными пригоршнями колкого снега.
     Каждый шаг давался с трудом, ледяной воздух перехватывал горло, сбивая дыхание. Сердце колотилось так, что готово было выскочить из груди. И, совсем не по-новогоднему, гудело в ушах: «Метель ей пела песенку: спи, ёлочка, бай-бай...»
     Метель уже не пела, а выла на разные голоса. В ней слышались, то человеческий крик, то рёв двигателя, то волчий вой, то далёкая песня. Колючий снег забирался за шиворот, в рукавички и валенки. Вслед за ним следовал лютый холод, изгоняющий из-под одежды остатки тепла...
    
     Силы постепенно покидали меня, уступая место животному страху. Я знал, что ветер дует со стороны села, и шёл ему навстречу. Но, села-то, не было видно! И это отсутствие видимых ориентиров, нагоняло ещё больше страха...
     Дурные мысли полезли в голову... Мысли о том, что упаду и замёрзну... Что занесёт меня снегом, и найдут меня только к весне... Синего, скрюченного, страшного... Будут хоронить и плакать...
     Тут и сам заплакал... Ноги свинцом налились, и уже не желали переступать по дороге домой. Сквозь слёзы, стал вспоминать прабабкины молитвы. Всё перемешалось в них: слова и слёзы, дурные мысли и желание жить.
     Снег не давал раскрыть глаз. Лицо и руки окоченели так, что казалось, они из дерева сделаны. Сам не заметил, как свалился с обрывистого берега Склюихи на лёд. Невысоко, с метр всего, а больно! Сил встать уже не было... Только бабушкин голос слышался в метельном разноголосье: «Не ходил бы ты, Санёк...»

     Как оказался дома – не помню. Больше суток провёл в бреду, в котором властвовала метель...
     Потом бабушка рассказала мне, что дед с друзьями отправились за мной сразу, как только солнышко вставать стало. И нашли меня по, едва заметной, лыжне и лыжным палкам, торчащим из сугроба...
     Дед, конечно, надрал мне уши до «макова цвета»... А бабушка сварила уху, коей меня в чувство и приводили.

     Сейчас эта история вспоминается с улыбкой. Однажды я рассказал её своим племянникам, которые, без спроса – ни шагу теперь! Слушаются дядьку!

(22 января 2014 г. 13.45.)