Ехала я к дедушке десятого числа...

Ехала я к дедушке десятого числа.
Женщина в троллейбусе головой трясла.
Думала, что плакала. А она -- без слёз.
Рот открыла, бедная, а оттуда -- слизь.
Все вокруг качаются, молча распадаются
на куски зловонные, на затхлые клочки.
Что такое?.. Мамочки!.. Разве так случается?..
Вскакиваю, топаю -- малютки-каблучки.

-- Мёртвые вы, мёртвые!
Все вокруг вы мёртвые!
Чёрные, аморфные!
Едете куда?..

-- Едем мы на кладбище.
Животы на кладбище
мы везём распухшие,
в животах -- вода.

-- Водяные, йодные,
ни на что не годные!
Что теперь вы можете?
Сделаете что?

-- Мы с тебя, негодница,
душенька свободная,
мяконькая модница,
сдёрнем вмиг пальто!

-- А на что пальтишко вам?
Для чего пальтишко вам?

-- А ни для чего.
Вроде барахлишка нам
детское пальтишко там
иль ещё чего.

Мы за ворот схватимся,
за рукав мы схватимся,
за второй мы схватимся и пойдём плясать.
А потом с негодницы
сдёрнем вмиг и платьице,
беленькое платьице -- шёлкова краса.

А потом и нижнее,
нижнее-исподнее,
самое последнее, сдёрнем и его.
Ой, какая нежная!
Ай, какая ладная!
Но какая вредная! Гляди у нас того!

Без всего останешься,
голая останешься,
голая, стыдливая, со стыда сгоришь,
как и мы -- стыдливые,
как и мы -- червивые,
сладкие рассадники застарелых грыж.

Мы вокруг качаемся,
молча распадаемся,
не мешай качаться нам, мёртвых не гневи.
Выходи, красивая,
девочка игривая,
и не забудь про сумочку, сумочку лови!..