ночи сверчковые

В щёлку весны и ветров проскользнувшее лето
Рвёт абрикосы ночами.
                Бессонье.  Сверчок.
Зарево птицею  небо ожогами  метит,
Ты до сих пор не нашла на какой лечь бочок.

Вечно бегущий шестка, твой сверчок – неуместен!
Бледной луны догорает большая свеча...
Пекарь небесный опресные лепит замесы,
Стой и смотри: горячо не всегда сгоряча!

Долго продлившись, молчание вызрело чем-то,
Очень похожим не лепет невнятный.
                Теперь
Ты – рулевой и заложник такого момента,
В коем  тебе выбирать время, бремя и дверь.

Ой ли?..
                Игра усложняется сменою правил.
Небо взрослеет, меняя цвета на глазах...

Зри, соглядатай времен приходящих, мой  Халев –
Смыслом иным из побега восходит лоза.

****

Ночи сверчковые тёплые, нежные...
Косточки слив. Чернобрывцы.
Ты заблудилось ли, счастье мятежное?
Есть от дождя где укрыться?..

Жизнь до участия – начерно, вводная.
Взглядом согрейте немую!
Ветви раскину я в небо: «Свободная!»,
Волей тебя обниму я.

Долго дарить тебе вечность последнюю
Буду – закатную вечность.
Август курлычет, бьёт крыльями.. Следом  я –
Рыжая тоже, конечно!

Где же ты бродишь, смешное, мятежное...?
Эта зима будет доброю... – снежною...

****

У неё было солнце,
У неё была тайна,
Было всё  не случайно!
И когда её солнце
Исчезало на донце –
Затихал её таймер.

А домашняя вечность
Пела трели за печкой
Беспокойному детству,
Что дремало  устало
Потому что немало
Испытало. Но стало
Тем, что в ветре  не гнётся,
Льнёт с улыбкой,  даётся
И всегда остаётся,
Словно рыжее солнце...

Сыплет счастья  червонцы
И живёт по соседству.

****

Шагов потусторонность...
Река, душистый ельник.

Лучится неба тронность
Воскресно, безраздельно.

Двенадцатиколенна,
В повторах многократна,
История на ленте
Трещит туда–обратно.

Спешит, старея, время...
За вечности оградой
Стирает кость и кремень,
Народы и уклады.

Мгновенье замирает:
Звезда над Вифлеемом
Сквозь створки рая-сада
Ягнёнком сладко дремлет.

*****

из дневника

«…бомжи дремали сладко на картонке.
Мне ель вдогонку крикнула: "Алёнка!"
Её я долго гладила: "Мой ёжик...",
Приполз и ёжик, так на ель похожий.

Потом в траве нашла большую сливу,
А за другой тянулась терпеливо.
И так вдруг захотелось сливопада!.. –
Короче, слив надолго мне не надо.

Луна была надкушена порядком.

Забыла дома ручку и тетрадку.
Жевала сливы,  вместе с ними – строчки,
Боялась позабыть их  очень–очень.

Вот так бродить до самого рассвета…

Деревья пить хотели:  жарко... лето.
Деревья бесконечно терпеливы...
Молчат, бросая под ноги нам сливы…»

**************


Оплавляются спелые луны.
Абрикосовым соком окно
Зали`тое – ворота в лагуну.
Ночь по полу шуршит кимоно...
Сколько доброго в замерших тенях
От деревьев, сгрудившихся за
Беспокойством су`етным, сомненьем…
Ещё зЕлена лета лоза…


*****************
 

И как же изменятся эти строчки
Лет двадцать спустя, а потом – лет сорок?
Не надо мне больше на жизнь отсрочки –
Пусть будет!
              Пусть  будет из солнц и сора!

Не нужно мешать их, пускай  – отдельно!
Любовью да верой…  а там увидим!
Поймаем медведя, тогда – поделим!
И что тут делить?..
                Ни кола, ни вида…

Зато, выше крыши –
                большое небо!
Зато плотяное –
                большого больше!

Дай волю Твою нам,  Отец, как хлеба!

И пусть длится  день века всуе  – дольше…