***

И тогда я шепчу ему: я буду самой нервной девочкой
в списке твоих подруг.
А он мне: нет уж, будешь самой любимой.
А я все равно не верю ему,
Беру ноутбук под мышку,
Сережки в сумочку,
Томик Сары Кейн с прикроватного столика
(в памяти из всей книжки - одно лишь стихотворение)
И убегаю в ночь, как всегда,
Злую, привычную, теплую летнюю ночь.

И тогда он кричит мне в окно
что-то невнятное и страшно известное,
Я останавливаюсь - статуей, остолопом -
и никак не могу припомнить, что именно.
Продолжаю идти, мысленно щупая бусины -
Строчки всех мне известных стихов,
Заголовков газет,
Названия всех до единого нами отсмотренных фильмов,
И все равно не справляюсь.

И тогда я пишу ему: слушай, дружок, я все еще помню твой
индекс, название улицы и номер почтового ящика,
Но зачем столько знаний одной небольшой голове -
это, конечно, вопрос.
Но давай без вступлений и лирики.
Просто больше не нужно встречаться,
Бродить по излюбленным улицам
И бросать по солдату из армии хулиганов - мелкому камешку -
в окна друг друга.
Будто сами мы хулиганы и нам все еще пять.
Да и писем этих
Пожалуй что тоже не надо.

И тогда он все-таки отвечает мне.
И тогда я неделю молчу.
И тогда он звонит мне,
а может быть, шлет телеграмму,
А может быть, приезжает
И, наконец, разъясняет, что кричал тогда из окна -
"невнятное и страшно известное".
И тогда я решаю, что больше уже не уйду
В злую, привычную, теплую летнюю ночь.

21.04.13.