Васильки

Дом добротно выглядит снаружи.
А внутри – приземистей и уже.
Бедненько, но чисто и иконы –
На востоке, как велят законы.

На столе – букетик васильков.
Блюдце с молоком в углу – для кошки.
Маленькие – детские – галошки,
Невелик размер у стариков.

Захожу. «День добрый, Баба Оля!
Мимо шла, дай, думаю, зайду».
На краю деревни,  на виду
Дом стоит у скошенного поля –

Вот откуда, значит, васильки.
И невольно сердце укололи
«Собирал я васильки для Оли» -
Песни стародавней две строки.

Вспомнилось – терраса, патефон.
Бабушка и дед. И эта песня.
И за мной подглядывает детство
Сквозь намытый глянцевый плафон.

Баба Оля на мою похожа
Бабу Настю, словно некий круг
Этой встречей замыкая вдруг,
Хочет жизнь мой опыт подытожить.

"Расскажите, почему одна
Вы всегда? Ведь есть, наверно, дети?"
Помолчала, прежде чем ответить:
"Память глубока – не видно дна.

Как-то так. На мужа похоронку
Не дождалась. Без вести пропал.
Сельсовет на пенсию прислал
Документ..." – и отвела в сторонку

Взгляд, не по-старушечьи, вздохнув –
"Разве заменить деньгами мужа?
Он поди-ка как в деревне нужен!
Господи, не дай опять войну.

Я ж одна тогда с двумя осталась
Детками – есть дочь и сын. Живут
Далеко. Когда б ни эта старость –
Полетела б к ним.  Да не зовут.

Что одна – давно уже привыкла.
Кошка вот потомство принесла –
С ней поговорю..." – и как-то сникла.
Нет неблагодарней ремесла,

Чем воспоминаньям предаваться.
Стало вдруг неловко: "Что ж, пойду".
Жизнь без театральных декораций
Показала общую беду –

Чёрствость. Нет на свете горше боли.
Видимо, так проще, легче жить.
Чувства запираем поневоле,
Кто мы, если только не ханжи?

Вышла на крылечко. Годовые
Кольца, как у дерева, морщин
И глаза – такие молодые –
Как антоним этих годовщин.

Каждый день, что был с любовью прожит,
Тусклых лет дороже и важней.
Чем душа добрее, тем моложе –
Я тогда подумала о ней.

Отпуск пролетел. Мы уезжали.
В осознаньи бремени времён
Эти деревенские скрижали
Не для наших городских имён.

…На другое лето горожанки
Спорили, как  Оля умерла –
Староста у печки на лежанке
Мёртвую уже её нашла.

Так за что мы всё-таки в ответе,
Кто кого когда-то приручил?
Милый мальчик на чужой планете
С розой…нас любить не научил.

Чёрствость – и опять вопрос – доколе?
Нет на свете горше этой боли –
Самые жестокие на свете
Люди – это собственные дети.