Равнины из Одена

РАВНИНЫ¬

(Венделю Джонсону)

Могу себя легко вообразить
в порту гниющем на пустынном взморье,
я стариком, доверчивым и склочным
что клянчит на бутылку, я могу
себя представить снова впавшим в детство,
строчащим нечитабельные вирши,
но чтоб без дрожи лицезреть равнину:
«О, Господи, пожалуйста! Не надо!»

Подумать страшно, что вершины пали,
что ливней клюв и ледники убили
ту роскошь камня, где богини спали
в снах видя поцелуи долота,
слепые звери прочь бредут в ничто,
в простую сущность, в глины, что смиренно 
в себя впускают гравий, как бетон
кастрирующий всё, что он охватит.

И как расти, когда вокруг лишь плоскость?
Пока есть горный кряж, есть и мечтатель,
и место есть для сказочной страны,
долина есть, манящая богатством.
А здесь всё одинаково, чтоб выбрать
между Наукой и Искусством должен гений
вертеть лозину, фермы, отпусти
их на свободу, станут облаками.


Романтика? Овидиев кудесник
кадриль в Аркадию ведущий, мальчик-бог
людских сердец, способный вырвать Да и Нет,
скончался б здесь от холода иль жара
или прозрел, ведь твёрдая Она
возлечь готова в ложе с незнакомцем
лишь для страны (несчастье колыбели,
эротики несчастье и объятий)


И подмечает всё, жадней чем утка,
и климата грубее, здешний Цезарь
с его Они.  В горах, случится мытарь,
исчезнет вдруг, в лесу погибнет егерь ,
и гром не прогремит, но здесь у Власти
есть виселицы, штрафы, беглецы,
есть выпивка и жены, чтоб их били,
плюс Зевс всегда за тех, кто беспощадней.

Родившийся в каком-нибудь посёлке
(на острове, к примеру, умный парень
от миссии спокойно отличит
захватчиков)  повсюду видит Клио.
Здесь арбалет осилил  ятаган,
вот мельница, откуда Император
за битвой наблюдал, а это луг
где Претендент отпраздновал победу.
 
Будь жителем равнины, ненавидел
я б всех вокруг – соседа – бунтаря,
за бунт его, соседа - живописца
(украл мои морщины для Петра),
священника, (подлец, не вызвал дождь),
чему б я улыбался за сохой  –
кровавым рекам, панике соборов,
и городам принявшим вид пустыни.

Как жить в степи, я знаю из кошмара,
точней из двух,  заметив паука,
бегу я в первом, зная, что ни спрячусь,
ни убегу, а во втором луной
залитый, не отбрасываю тени,
застывший в мертвой точке, в пустоте,
стою столбом,  растерян и объят
Тарквиния посткоитальной грустью


что означает правда, что боюсь
я, не равнины а себя, хотел бы
я, подчиняться и стрелять красиво
(а кто бы ни хотел?), иметь пещеру
свою с  подпольем. Только жаль что я
увы не глуп и трудно притворяться.
Хотел бы я поэзией наполнить
этаж равнин где нет ни красоты
как и поэзии. Хотя стихи – другое.



PLAINS
      


/(for Wendell Johnson)/



I can imagine quite easily ending up
   In a decaying port on a desolate coast,
Cadging drinks from the unwary, a quarrelsome,
   Disreputable old man; I can picture
A second childhood in a valley, scribbling
   Reams of edifying and unreadable verse;
But I cannot see a plain without a shudder:
   "Oh God, please, please, don't ever make me live there!"

It's horrible to think what peaks come down to,
   That pecking rain and squelching glacier defeat
Tall pomps of stone where goddesses lay sleeping,
   Dreaming of being woken by some chisel's kiss,
That what those blind brutes leave when they are through is nothing
   But a mere substance, a clay that meekly takes
The potter's cuff, a gravel that as concrete
   Will unsex any space which it encloses.

And think of growing where all elsewheres are equal!
   So long as there's a hill-ridge somewhere the dreamer
Can place his land of marvels; in poor valleys
   Orphans can head downstream to seek a million:
Here nothing points; to choose between Art and Science


   An embryo genius would have to spin a stick.
What could these farms do if set loose but drift like clouds,
   What goal of unrest is there but the Navy?

Romance? Not in this weather. Ovid's charmer
   Who leads the quadrilles in Arcady, boy-lord
Of hearts who can call their Yes and No their own,
   Would, madcap that he is, soon die of cold or sunstroke:
These lives are in firmer hands; that old grim She
   Who makes the blind dates for the hatless genera
Creates their country matters. (Woe to the child-bed,
   Woe to the strawberries if She's in Her moods!)

And on these attend, greedy as fowl and harsher
   Than any climate, Caesar with all his They.
If a tax-collector disappear in the hills,
   If, now and then, a keeper is shot in the forest,
No thunder follows, but where roads run level,
   How swift to the point of protest strides the Crown.
It hangs, it flogs, it fines, it goes. There is drink.
   There are wives to beat. But Zeus is with the strong,

Born as a rule in some small place (an island,
   Quite often, where a smart lad can spot the bluff
Whence cannon would put the harbor at his mercy),
   Though it is here they chamber with Clio. At this brook
The Christian cross-bow stopped the Heathen scimitar;
   Here is a windmill whence an emperor saw
His right wing crumple; across these cabbage fields
   A pretender's Light Horse made their final charge.

If I were a plainsman I should hate us all,
   From the mechanic rioting for a cheap loaf
To the fastidious palate, hate the painter
   Who steals my wrinkles for his Twelve Apostles,
Hate the priest who cannot even make it shower.
   What could I smile at as I trudged behind my harrow
But bloodshot images of rivers howling,
   Marbles in panic, and Don't-Care made to care?


As it is, though, I know them personally
   Only as a landscape common to two nightmares:
Across them, spotted by spiders from afar,
   I have tried to run, knowing there was no hiding and no help;
On them, in brilliant moonlight, I have lost my way
   And stood without a shadow at the dead centre
Of an abominable desolation,
   Like Tarquin ravished by his post-coital sadness.

Which goes to show I've reason to be frightened
   Not of plains, of course, but of me. I should like
---Who wouldn't?---to shoot beautifully and be obeyed,
   (I should also like to own a cave with two exits);
I wish I weren't so silly. Though I can't pretend
   To think these flats poetic, it's as well at times
To be reminded that nothing is lovely,
   Not even in poetry, which is not the case.