Мастер и Маргарита. Глава 5 Было дело в Грибоедове

Было дело в Грибоедове.

За чугунною высокой весьма прочною оградой
Красивый двухэтажный годами старый дом,
Стоявший в глубине то ль парка, то ли сада,
Хотя от сада точно не много было в нём.

На небольшой площадке сейчас же перед домом
Уютный ресторанчик, точнее – филиал.
Достаточно кому был хорошо знаком он,
И многих из великих запомнил его зал.

Был назван «Грибоедовым», как объяснить,  однако,
Чтоб стало всем понятно с чего бы, почему?
О том судили разно, перевирали всяко,
Но всё, в конечном счёте,  сводилось к одному:

Давно когда-то,  будто писателева тётка
С какой-то стороны хозяйкой здесь была.
Но,  правда или нет,  нельзя ответить чётко:
Молчат уста истории… чудны её дела…

А вот само название, возникнув, сохранилось,
Идёт в употребление и нынче с давних пор.
Похоже, что навечно и прочно прицепилось –
Об этом самом здании ведётся разговор.

Ещё пусть не на долго, но мы его продолжим.
А цель у нас одна: чтоб точно уяснить
Взимосвязь времён. Процесс ужасно сложен,
Тонка и чрезвычайно связующая нить…

Внутри дверей без счёту и где-то за одною
Свои вёл заседанья иль встречи Массолит.
Каприза-вдохновенье присутствием, собою
Частенько украшала неброский, в общем, вид.

Здесь зависть билась чёрной озлобленною птицей,
Терзая души тех, кто не был даровит…
О членстве же билет, которым ночью снится –
Предел желаний всяких для них был Массолит!

Считать чужие деньги, чужие гонорары
Совсем не просто, граждане, на слово верьте мне!
«За что, скажите, им, считай, почти задаром?
Они же не колхозники, не роются в дерьме…

Весь век стишки какие-то нелепые кропают
Про очи юных дев, про ночь, где соловьи…
Так ведь же не лопатой земелечку копают,
А дачу, дом имеют… И – что? Всё на свои?!»

Завистник злости зоб всё чаще раздувает,
Слюною чёрной давится и словно змей шипит…
Ведь он о муках творчества не ведает, не знает…
И потому, понятно, ночами крепко спит.

И пусть его! Забудем, пускай ему живётся!
Случайно повстречаю – так сразу долу взгляд.
Мне жаль его: ему же и солнце не смеётся,
Он в жизни многогранной и сам себе не рад.

Мы отвлеклись,  однако. Меж тем уже был вечер.
Одиннадцатый час как будто бы пошёл.
«Вот, где наш председатель? Ужель забыл о встрече?
Как это называется? Нет, разве хорошо?»

Взметнулось недовольство и шум навроде бунта:
«Ужели ему трудно взять трубку, позвонить?»
Резону в возмущенье и вовсе ни пол фунта –
Откуда бы и как? Что смог бы сообщить?

О том, что разделён с главой своей навечно?
И что над ними он теперь уже не власть?
Не относились чтобы к мгновениям беспечно,
Чтоб помнили о том, что так легко пропасть?

Не мог он это сделать – мы безусловно знаем!
Через минуту к ним прорвётся злая весть…
При жизни Берлиоз был всяко уважаем…
Но время весьма позднее и всем хотелось есть…

Ужасное известие накрыло всех волною…
А чем, если не водочкой печаль свою залить?
Холодной ли зимою иль летом, иль весною
Все любят, что скрывать, принять и закусить.

Не пропадать же даром котлеткам де-валяям,
Перепелам на вертеле иль яйцам, что кокотт?
Конечно, это горе… Всемерно разделяем,
Но смерть как таковая до каждого придёт…

Сейчас совсем другое заботит и тревожит:
А кто же теперь вместо? Кто заместит его?
Руководить не хуже кто Массолитом сможет?
Претендовать кто вправе на почести того?

Преемником Желдыбин – внезапно слух раздался.
Был в замах Берлиоза. Повысили. Ну, что ж?
Видали: в кабинет пустующий подался,
На собственную тень как будто не похож…

Да, так оно и есть – собрал всех в зале вместе,
Чтоб рассказать о горе и что-то прояснить.
Как будут хоронить – достоин высшей чести.
Для Массолита важно как лучше проводить!

На этом цепь несчастий во дне не оборвалась –
Собрание закрыто, пора б кому куда,
Но видно не к добру и слишком разыгралась
В полночном небе тёмном какая-то звезда…

Как будто бы нарочно иль чтоб поставить точку
В свой расшалившийся до крайности каприз –
Пред всеми вдруг предстал негаданно,  воочью
Поэт Иван Бездомный! Явленье, как сюрприз!

Без обуви, босым, в замызганной толстовке,
В кальсонах неприличных с чего-то вместо брюк,
Нечёткий вовсе образ на крохотной иконке,
В руке горит свеча… Ужасно глупый трюк…

Понять его нельзя и больше – невозможно!
Молчание повисло вселенской глубины.
Сердца людей стучали испуганно-тревожно,
Звучаньем метронома в дробленьи  тишины…

Горящую свечу взметнув над головою,
Поэт нырнул с разбегу под самый первый стол.
«И здесь его не вижу!» - беседовал с собою,
Не поднимая взгляда, к другим столам пошёл.

Диагноз кто-то вслух сказал серьёзным басом:
«Всё – белая горячка! Всем от неё привет!
Смотрите-ка, друзья, пришёл с иконостасом…
Зачем, совсем не ясно, нелепо так одет?»

Уже шептались дамы, понятно, возмущённо:
«Куда, скажи на милость, милиция глядит?
Поверить невозможно, что так вот разрешёно.
Непрезентабель вовсе, до сраму гадок вид…»

Но тут и сам Иван, набравшись как-то силы,
Воскликнул очень громко: «Все слушайте меня!
Так, непременно надо, чтоб мы его словили –
Без промедленья, срочно и чтоб к началу дня!»

«Кого ловить-то будем? Кто страшный появился?»
«Профессора, конечно, и он же консультант!»
«А для чего? Зачем?» - народ вокруг глумился…
«Затем, что в смерти Миши лишь он и виноват!

При мне она случилась… Днём, там, у Патриарших.
Представить невозможно… ужасный инцидент…
А Берлиоз он вовсе никак и не пропавший –
Профессор всё подстроил… Хлопок и – Миши нет…

В милицию скорей хоть кто-то позвоните,
Пять мотоциклов чтобы и этот… пулемёт!
И вот ещё – вы внешность злодея опишите:
Кривится рот и брови причудливо вразлёт.

Добавить не забудьте: он не один, с ним двое:
 Один такой весь в клетку и в сломанном пенсне,
И чёрный кот огромный, жирнющий весь собою…
Сейчас же не мешайте, искать позвольте мне!»

Его пытались всяко отвлечь и успокоить,
Без резкостей о чём-то помягче говорить…
А он вдруг мордобой решился им устроить,
Совсем прервал общенья налаженную  нить…

В психушку очень быстро сумели, дозвонились –
Работала в тот вечер без перебоев связь.
Скатать, скрутить беднягу смогли, не поленились.
Надёжной была крепкой из полотенцев вязь…

Швейцара только жаль. За что ему попало?
Скажите, как он мог Ивана не впустить?
Встречал довольно часто, слыхал о нём не мало…
Но впредь уже поклялся никак не допустить…

Толпа потом ещё не час, не два гудела,
Перевирая всяко случившийся скандал.
Карета скорой помощи, сигналя. Прилетела –
Поэт Иван Бездомный в лечебницу попал.