Симфония злобы

Bellum omnium contra omnes.
Т. Гоббс

Вечернее небо как отблеск пожара,
и солнце по облаку катится вниз.
Встревоженный голубь вспорхнул с тротуара,
взлетел на окошко и сел на карниз.
И что-то во взгляде испуганной птицы
на сумрачном фоне в проеме окна
заставило в думы меня погрузиться
на призрачной грани сознанья и сна.
Когда непрерывно, сменяя друг друга,
сюжеты и мысли текут не спеша,
как будто за кромкой житейского круга
в иных измереньях витает душа...

Однажды, давно уж,
мамаша Природа
усилием воли, огромным трудом
из мрака и света, огня, водорода
построила дом.
Удивительный дом.
Но дом без жильцов – это праздник без песни.
Пустыми углами кого веселить?
И вот,
чтобы было здесь жить интересно,
решила она этот дом заселить.
Жильцов сотворила, каких только надо.
А этот – особый, во всем молодец!
Венец всему делу, любимое чадо.
Увы... Оказался терновым венец.
В лесу все понятно:
Вот жертва, вот хищник.
Смотри, не зевай! Если голоден – съест.
Но способа хищник, представьте, не ищет:
как бы ему уничтожить весь лес.
Один человек почему-то не может
частицей природы себя ощутить.
Он делает всё, чтобы всех уничтожить,
потом ищет способ, как всех защитить.
Иль дремлет инстинкт сохранения вида
и разум проснуться ему не дает?
Он ищет вакцину от рака и СПИДа
и он же искусственно их создаёт.
Он стонет от жажды, но пачкает реки.
Уж трудно дышать, а он воздух коптит.
Куда же вы, братцы?
Куда, человеки?
Где логика, совесть?
Один аппетит!
На язвы Земли где достать столько грима?
Но падают капли кислотных дождей
на древние стены Парижа и Рима,
на лики святых и скульптуры вождей.
И нет больше сил у Природы бороться.
Природа болеет, Природу трясёт.
Все меньше зверей, беззащитных народцев.
Ничто уже многих из них не спасёт.
На муках планеты поставить бы точку.
Нельзя же быть другом, оставшись врагом.
Он ей в одном месте поставит примочку
и тут же жестоко ударит в другом.
Уже вместо моря – Аральская лужа.
В Чернобыле, Припяти мертвый сезон.
Леса вырубаются, реки все уже.
Сквозь дыры лучи пропускает озон.
От страха никто не намочит штанишек.
За муки Земли не ответит никто.
Лихие стрелки с комфортабельных вышек
по-прежнему ездят в роскошных авто.
Устав от вина и холуйской заботы,
иной проповедник великих идей
устроить не прочь и другую охоту –
где так же легко убивают людей.
Безумен стрелок, под прицелом народы,
и палец застыл на взведенном курке.
Чеченская бойня оттуда же родом.
Иракские ниточки в той же руке.


Ливия, Сирия – в шоу кровавом,
рыке зверином.
Горе и пламя – «героям слава!»
В огне Украина.
Крики и стоны все шире и шире.
Пойми, твердолобый:
симфония злобы пульсирует в мире,
симфония злобы!
А кто дирижирует злобным оркестром
умело и рьяно –
об этом лишь Богу, наверно, известно...
То форте, то пьяно.
Сгребаются в кучу убийств, мордобитий
народы-страдальцы,
и пляшут по струнам судьбы и событий
холёные пальцы.
Спешат борзописцы строчить компроматы,
коверкая факты,
и ждать не заставят, начнут автоматы
отсчитывать такты.
Считают иуды кровавые деньги
и полнятся банки,
когда города покрываются тенью
и лязгают танки…


Тревожит мысль и не дает уснуть:
Насквозь в крови история земная.
Зачем был пройден этот страшный путь –
от топора до атома?
Не знаю.
Что заставляет на живых людей
смотреть через прицел, нахмурив брови?
Неужто правда – в каждом спит злодей,
и от природы – жажда крови?

Опять инстинкт, опять коварство.
На них одних замкнулся круг,
и нет достойного лекарства –
надежно излечить недуг.
Очередной пожар потух.
Погас, глотая кровь, не воду!
И вновь войны зловонный дух
шипит и рвется на свободу.
Мечтает где-то злая тварь
опять раздуть огонь сражений,
чтоб вся Земля – сплошной алтарь
для жутких жертвоприношений.

Пугает мрачная дорога –
чтоб кровь рекой и слезы лить.
Познал же кто-то мудрый Бога,
Чтоб пляску зла остановить!
Чтоб каждый до скончанья века
не мог украсть, убить не мог.
Но, убивая человека,
кричал убийца: «С нами Бог!»
Ничтожество, продажность, подлость.
Плач у безвременных могил.
Зачем все это?
Cui prodest?
Всегда за этим кто-то был:
Кто загонял народы в латы,
кто в пламя масло подливал.
И гибли на полях солдаты,
чтоб он карманы набивал.

Один случайный инцидент,
и вся Земля – сплошная рана.
Доколе ж будет белый свет
сидеть в заложниках Тирана?
Мы спим, уткнув носы в подушки,
внимая праздных снов елей,
а кто-то отливает пушки –
«последний довод королей».
Хочу, чтоб он увидел сон:
Над ним всю ночь без перерывов –
снаряды, бомбы в унисон
и рёв моторов, грохот взрывов.
Хочу, чтоб видел он себя:
совсем один в открытом поле,
руками голыми скребя,
чтоб землю рыл, крича от боли.
Чтоб пули над его спиной
водили злые хороводы –
десятки, сотни, целый рой.
Чтоб он – нелепый сын природы,
вдруг ощутил себя песчинкой
в огромном омуте вражды,
где зло с обманчивой начинкой,
где страх, предчувствие беды.
Пусть бьется пульс дождем по крыше –
сквозь бравый марш бездумных рот,
хочу, чтоб он во сне услышал
надрывный плач детей-сирот
и стон, усиленный стократ,
безвинных жертв концлагерей,
проклятья раненых солдат.
Чтоб слезы вдов и матерей,
во все века убитых горем
по тем, кого не возвратить,
разлившись необъятным морем,
его грозили поглотить!
Дрожа, с травой мечтая слиться,
пытаясь спрятаться в пыли,
чтоб Богу он устав молиться,
взмолил прощенья у Земли!

Но нет – пустое.
Зло бесстыдно.
Наивно ждать прозренья там,
где нет души, а мера, видно,
всему – лишь золото… металл.
Пусть грандиозна популярность,
но видит Бог, как на Земле
себялюбивая бездарность
на зле верхом сидит в седле.
Лишь от бессилия жестокость.
Где нет ума, там царь – кулак,
и будем мы кусать свой локоть,
когда бразды возьмёт Дурак.
Тогда в дворцах плетут интриги,
забитым миром правит страх,
в огне костров пылают книги,
и гибнут люди на кострах.


Почему же в мире все так странно?
Может, что-то я не усмотрел?
Может быть, родился слишком рано
или безнадёжно устарел?
Так много дум и ничего в итоге.
Ну почему,
я не могу найти ответ:
одни должны сойти с дороги,
едва шагнув за двадцать лет,
другие проживут легко и просто,
с презреньем на сошедших глядя,
и доживут до девяноста,
на всем пути смердя и гадя,
и всем другим идти мешая.
Кто скажет мне, какой закон
вершит делами на дороге?
Кто правит здесь?..
Не говорите мне о Боге.
Когда б он был, откуда взяться злу?
Откуда катастрофы, войны –
где гибнут лучшие, а худшие жиреют,
где старых бьют и малых не жалеют,
где кровь и смерть, страданье, муки?
А где же Бог?
Неужто спит?
Не видит, как в крови купают руки,
и слёзы человеческие пьют?
Иль нет его?..
Но кто-то ж виноват,
что по дороге движутся без правил?
Кто всё вокруг перемешал
и всех на произвол оставил?
Никто?
Природа создала
и некому за все ответить?
Творится зло под маскою добра –
само ж добро считается обманом.
Ты Человек! Ты Бог! Ты Царь!
Ты можешь всё!
Вот в этом весь и ужас.
Дрожит Земля,
трепещет божья тварь,
и вороньё над прахом кружит.


Симфония злобы гремит во весь голос.
Бескрайняя злоба ко всем, ко всему.
Зелёной бумажкой обёрнута совесть.
Убить, разорить, чтобы всё – одному!
Скрипят композиторы злобных мелодий,
с безумными лицами мажут листы
и страшные записи кровью выводят,
но вовсе не ноты рисуют – кресты.
Премерзкими звуками скована воля,
и смертной тоскою зажаты сердца.
И слышится вздох: «Такова наша доля».
И шепот: «Рукою подать до Конца».
О, кто-то жестоко глумится над нами!
Как будто лукавый здесь всё исказил:
Убийца стоит со свечою во храме.
Святое дитя умирает в грязи.
И, кажется, бросил нас Ангел Хранитель.
Все злее терзает народы война.
Бузит Сатана, будто он победитель.
И чаша терпенья до края полна…


В углу монотонно нудит телевизор.
Спускается ночь. Неспокойно. Темно.
А что будет завтра?
Голубь с карниза
смешно и доверчиво смотрит в окно…