Историческая память

Александр

С Великим Новгородом связь
Была всегда – я до рожденья
Тропинкой во поле вилась
За городские огражденья.
 
 Была вода Шелонь-реки
 Как кровь моя, а древний Ильмень
 Длину бояновой строки
 Словами складывал моими.

 Мне говорил сорочий гам
 О приближенье шведских конниц,
 И я по русским берегам
 Летела пеньем белых звонниц.

 Рукой от солнца заслонясь,
 Смотрела с края огорода –
 Идет ли полем светлый князь
 Из легендарного похода.

Средневековье. Русь. Перед весной

Над черной сеткой голых сучьев
Взлетают гривы зимних зарев.
Как вол на пашне – вязнет в тучах
Соборный колокол, ударив.

Под крепостью, как под пятою,
Высокий мыс лежит покорно.
За городищенской стеною
Парит в речной долине ворон.

Соединяющая земли,
Река заснула под снегами.
Во льду ладьи и лодки дремлют:
Канаты брошены за камни.

Вселяют скрытую тревогу
Недолговечные победы.
За лесом, около истока,
Отстраивают крепость шведы.


Монастырь на западе России

Солнца в тучах утренняя завязь.
К берегу – разбитый поворот.
Машут, неохотно расступаясь,
Ивы заскорузлые болот.

В пойму, к месту древнего дозора,
Иноки идут ловить угря.
Там была прикрыта с Ильмень-моря
Белая стена монастыря.

Как хотелось шведу и поляку
Силой взять речной торговый путь!
Скромному отшельнику – монаху
Было от набегов не вздохнуть.

Правнукам о тяжких днях осады
Летописи древняя строка
Скупо сообщает: ради правды
Ноша непосильная легка.




Юрьев монастырь в Новгороде

Пахотное поле приозерья.
Поймы заболоченный пустырь.
Древние угодья земледелья
Главами венчает монастырь.

Сквозь побелку стен сырого храма
Видны швы и кладка кирпича –
Будто от войны со шведом, рана
Кровоточит, так же горяча.

Поздно возвращается с рыбалки,
Скрывшись за воротами, монах.
Вскоре огонек свечи неяркий
В келье разгоняет полумрак.

Средь глухих болот и редких елок,
Где века рекою утекли –
Времени минувшего осколок
Парусом белеет на мели.













Монастырь на западе России

К берегу, спугнув крикливых чаек,
Лодка на рассвете пристает.
Храм неподалеку нас встречает
Скрипом отворившихся ворот.
      
В пойму, к месту древнего дозора,
Иноки идут ловить угря.
Там была прикрыта с Ильмень-моря
Белая стена монастыря.

Как хотелось немцу и поляку
Силой взять речной торговый путь!
Скромному отшельнику – монаху
Было от набегов не вздохнуть.

Правнукам о тяжких днях осады
Летописи выцветшей строка
Скупо сообщает: ради правды
Ноша непосильная легка.


Монастырь у заставы
 
 Возле ног сквозь тонкий бархат пыли
 Синью глаз вещают васильки:
 Этим трактом в Суздаль проходили
 Князя Боголюбского полки.

 В наши дни заставу на ополье
 Сделал домом серый нетопырь.
 Воронов да чаек богомольем
 Сделался забытый монастырь.

 Крепкие ворота в старых ранах;
 Ржавым стал недвижимый засов...
 С клироса не слышно покаянных
 Иноков поющих голосов.

 Сквозь окно из кельи отсырелой
 Свет лампад ложился на траву.
 Близко пели вражеские стрелы,
 И лежали павшие во рву.
 
 Глядя вглубь времен, стучу в окошко –
 Еле различимое в пыли.
 Деды, поднимитесь хоть немножко,
 Гляньте васильками из земли.



Юрьев монастырь в Новгороде
 
Пахотное поле приозерья.
 Поймы заболоченный пустырь.
 Древние угодья земледелья
 Главами венчает монастырь.

 Сквозь побелку стен сырого храма
 Видны швы и кладка кирпича –
 Будто от войны со шведом рана
 Кровоточит, так же горяча.

 Поздно возвращается с рыбалки
 В вымокшем подряснике монах.
 Свечка загорается во мраке.
 Чуть светлей прохожему впотьмах.
 
 Средь глухих болот и редких елок,
 Где века рекою утекли –
 Времени минувшего осколок
 Парусом белеет на мели.


Великий Новгород

По следу воинских преданий
Ушла дружина в память дат.
За сбитый край дороги дальней
Скрывается сырой закат.

Безлюдье, как в канун сражений.
Волной от лодки рыбаков
Колышутся нагроможденья
Кремлевских стен и облаков.

Минули дни, когда с Ояти
В Константинополь шли ладьи;
Ко Пскову – боевые рати.
Все тонет в хмуром забытьи.

И только западная башня,
Весь день, и вечер дотемна,
Угрюмо помня век вчерашний,
К стране врагов обращена.



Александр

 С Великим Новгородом связь
  Всегда была – я до рожденья
  Любила буквенную вязь
  И слог в былинном песнопенье.

  Была вода Шелонь-реки
  Как кровь моя, а древний Ильмень
  Длиной бояновой строки
  Мне складывал судьбу и имя.

  Я к новгородским берегам
  Летела эхом с белых звонниц,
  И разносила птичий гам
  О приближенье шведских конниц.

  Рукой от солнца заслонясь,
  Ждала старейшиною рода,
  Идет ли полем светлый князь
  Из легендарного похода.



Муромское заклинание

Излечи, золотая древность,
 От любви, от дурной тоски;
 Затвори, лягушка-царевна,
 В теремок от чужой руки.

 Родовое скажи заклятье,
 Чтоб не действовал сладкий яд…
 В оберегах славянских платье –
 А глаза за моря глядят.

 Вижу кельтские силуэты
 Берегов, где мне жить нельзя…
 Русь-заступница, матерь, где ты?
 Появись, наповал разя;

 Из родительского наследья
 Подари кладенцовый меч,
 Чтобы в черное лихолетье
 Крепче очи души стеречь.