Слепцы

ВерОника, любовь моя,
зачем
и кто вращает вертел бытия
над пламенем зияющим,
над бездной?

...Опять Гекаты старческие руки
до боли затянули узел мрака
на ветреном, пустынном перекрёстке
и нет пути
из нежности полночной,
бессолнечной,
по самый вдох и выдох.

Я говорю «любимая, держись»,
во тьме
тебе протягивая руку,
вдыхаю непосильный этот  воздух
и, оступившись, падаю,
и ты,
сполна мои движенья повторяя,
за мной
незряче
падаешь вослед.

Тяжёлый наш полёт веками длится
на фоне золотого Миддельбурга,
но  сорок семь его колоколов,
безлуньем запечатанные глухо,
молчат,
взирая долгое паденье.

ВерОника,
моя слепая нежность  –
крыло летучей мыши ненасытной,
густая кровь фландрийского заката,
впитавшаяся в небо,
будто в землю,
у твоего лица апрельский ветер…

Пока  мы здесь,
над Хаосом бездонным,
пока на нас огонь холодный дышит,

нам остаются только поцелуи,
бесстрашные,
как маленькие пчёлы,
которые в своих подземных сотах,
в тяжёлых, полных ульях Персефоны
бессмертия
возделывают мёд.