ЭТО из Милоша

Если б мог я поведать, что таится во мне.
Выкрикнуть: люди, обманывал вас я
утверждая, что Этого нет во мне,
Когда Это там было весь день и всю ночь.
Хоть Оно помогало мне
описывать ваши легковспыхивающие города,
ваши короткие страсти и забавы, рассыпающиеся в труху,
кольца, трюмо, сползающую бретельку,
сцены в спальнях и на полях побоищ.

Писание для меня было охранной стратегией
запутывания следов. Потому что не нравится людям
покушающийся на запретное.

Призываю на помощь реки, в которых плавал, озеро
с мостиком меж камышей, долину
эху песни, в которой, вечернее вторит светило,
и признаю, что мои похвалы бытию
могли быть лишь тренировками высокого стиля,
а под спудом таилось ЭТО, чего назвать не берусь.

ЭТО подобно мыслям бездомного, бредущего чужим и морозным городом.

И подобно мгновенью, когда загнанный «Jude» видит каски немецких жандармов.

ЭТО как королевский наследник выходит за город и видит впервые мир: нищету и болезнь, старенье и смерть.

ЭТО можно также сравнить с маской вместо лица у того, кто узнал, что покинут навеки.

Или с диагнозом не сулящим надежды.

Потому что ЭТО, значит, наткнутся на кирпичную стену
И понять, что стена никаким не уступит мольбам.