Чуство вины

            Это был необыкновенный день! В выходные мы  вдвоём  с  мужем  поехали на дачу, прихватив с собой Герду, нашу борзую .Погода, несмотря на то, что уже стояли первые числа октября,была просто великолепная. Было тепло, солнце грело не по–осеннему. Деревья,всё ещё зеленые, уже зазолотились яркими пятнами осенней  желтизны... Мы сходили в лес,но не столько собирали грибы, сколько  дурачились, аукались...играли в прятки, словно снова  возвратились в
 беззаботное и счастливое время нашего  первого медового года...

 Даже теперь, когда прошло много лет я  помню, как мы  расшалившись, словно  дети, плели всякую ерунду, и то  и  дело  хохотали  по поводу и без повода, как будто охмелели от радости жизни.

 Мне кажется, что этот день стал последним моим  по-настоящему счастливым днём. Вечером открыли бутылку лёгкого вина и долго сидели у камина. И была ночь... Это была наша ночь... Мы провалились в какое–то другое измерение, где не было никого и ничего  вокруг... Только мы и наша любовь, и страсть. И, сливаясь телами, мы, кажется, стали единым целым, единой душой... Потом как-то незаметно заснули, так и не разомкнув объятий...

             Утро было великолепно! И  настроение у  нас  - тоже.
Мы  снова  брели рядом  между деревьями... говорили о чём-то... смеялись... И даже когда  молчали,ощущали такое  слияние...такую  нерасторжимую близость и  понимание...
А взгляды  так и тянулись друг к другу, как будто не было лет  прожитых рядом, и снова вспыхнуло то, прежнее, яркое чувство, толкнувшее нас друг к другу  много лет назад...
              Осень  раскрыла свои последние кладовые солнца и тепла. И, когда отгорели последние лучи недолгого октябрьского дня, мы с сожалением поняли: праздник  закончился... пора возвращаться домой.
Домой  приехали  уже  затемно. Родители смотрели по телевизору фильм. Мы  тоже  немного  посидели с ними за компанию.
 Следующий день был понедельником. Рано вставать на работу, пора спать.
               Ничто не предвещало беды... И вдруг  ночью я услышала в комнате родителей  голоса, и поняла – что-то случилось...

               Когда я вошла, то сразу увидела испуганное лицо отца:
- Оля, маме плохо...-
- Скорую! Быстрее!-
Трясущиеся руки бестолково набирали короткий номер...

Суета... короткие реплики шёпотом...

А мама лежала молча с бледным, до синевы,  лицом. Она была в сознании, но глаза, отрешённые и чужие, как будто смотрели уже не на нас, а куда то вглубь себя...
Мы столпились около кровати... пытались хоть что-то сделать...

 - Где болит? -

Таблетки... Капли...Померить давление...
– Как  ты?-

 И чувство бессилия, невозможности помочь...и метание на балкон и обратно...
- Скорая...Ну,когда  же  эта  скорая  приедет!-

 И тут  же снова выглянуть  в  окно:

 -  Да где же они... -

Казалось, что время  застыло  и  стрелки  часов  не  двигаются...

 Ну, наконец то! Вот  теперь всё будет хорошо! А в глубине души, почти неслышно, тоненький голосок  что то нашёптывал, пугал...

                На  самом  деле,скорая приехала довольно быстро, но  только мне  показалось, что прошла целая вечность...

Потом всё закрутилось, замельтешило... и уже другие, чужие, равнодушные  люди в белых, не слишком чистых халатах, засуетились вокруг мамы, а нас отстранили и мы  рассовались по углам, чтобы не мешать.

 Смотрели,  мучились, и не знали что делать. Укол. Ещё... и ещё... а потом вдруг пауза...
Молодая женщина-врач (а может быть фельдшер?) куда-то стала звонить. И всё замерло. В комнате было  так  тихо... Напряжение стало невыносимым. Казалось, оно сгустилось  до такой степени, что его можно почувствовать кожей...

Приехала ещё одна «скорая». Снова делали что-то...

                Боже мой, как же мне хотелось подойти, сесть около кровати, прижаться щекой к маминой руке, взять себе часть её боли, согреть, успокоить... Но около неё сидела врач. И я, с детства приученная сдерживать свои чувства при посторонних, мучилась, стоя около окна, не в силах переломить себя...
 Никогда себе этого не прощу! Никогда...

Прошло много лет, но чувство вины и тоска от невозможности изменить что–либо продолжает терзать меня, не даёт забыть...

                Лицо у мамы разгладилось, потеряло то выражение страшного напряжения, которое делало его пугающе – незнакомым. Потом глаза закрылись...

 - В больницу, срочно! - И её увезли...

                Ночью мама умерла.