Всё назойливей напев города...

Всё назойливей напев города,
                всё тоскливее дождей судорога,
всё нужнее мне любовь Господа,
                когда ночи настаёт сутолока.

Одиночество – печать Каина,
                проникает вглубь души с легкостью,
и становится душа каменной,
                подменяя жизни цель с ловкостью.

Разве люди здесь лежат целые? –
                осознанья нет себя полностью.
Разве души есть у них цельные!? –
                лишь инстинктами телес полнятся.

Здесь в больнице лечат нам тело лишь,
                ткань душевная совсем порвана:
ты не знаешь даже, что делаешь,
                покатилась жизнь твоя в сторону.

В червяке вот так вся жизнь теплится,
            лишь простейший им инстинкт двигает:
не сознание, а визг телека –
              самый лучший для властей двигатель!

Позабыто, что прошло в юности,
                позабыто, что прошло в зрелости,
нет задачи поважней юркости,
                да показанных картин зрелищных.       

Разум мой пустым мешком кажется,
                ну, а тело, как сосуд, треснувший,
перед Богом нету, чем каяться,
         в этот миг я б принял смерть грешником...

Лишь «Свидетель» мой глядел истово
                наблюдая, словно Дух, действия:
для него, видать, важней истина
                больше функции его дейксиса.

Нет ни капельки в душе горечи,
                сердце в радостной волне святости,
пусть назойливый мотив горестный,
                тело, ум, пока с душой связаны...

23-25.10.2009