Святой князь Михаил Тверской. Ч. 2

       IY
Обоз все шел. Когда родные травы
Коням сменила горькая емшан,*
Князь выяснил: на берег Дона правый
Узбек с Ордой поехал, не спеша.
 
В последний раз вернуться был соблазн
В степи найти кого-то мудрено.
Но князь не сомневался, он обязан
Явиться в лагерь хана все равно.

Суд проходил под сводом ханской юрты,**
Что золотом расшита от венца.
Все говорил, порой сбиваясь, Юрий
С глазами безутешного вдовца.

«Моя Кончака, милая, родная
Я по тебе вседневно слезы лью.
Он, душегубец, жалости не зная,
Убил супругу верную мою.

Держал ее в истоме и обиде
И ядом уморил тверской злодей.
Тебя, великий царь он ненавидит,
Что на сестре и выместил твоей».

Князь Михаил, очей не опуская,
Ответил «Умерла его жена,
И погребла земля ее тверская.
Но нам ли эта смерть была нужна?

Что было делать, если в лютой стуже
Под Тверью в чистом поле в декабре
Княгиня мерзла, брошенная мужем
С немногими служанками в шатре.

Зачем нам яд, вполне легко могли бы
Без шума, без огласки мы тогда
Оставить их на верную погибель
И не было бы этого суда».

Смолк Михаил, судилище молчало,
Лишь войлок юрты трогал ветерок.
Хан отхлебнул из расписной пиалы,
Как гром в тиши звучал его глоток.

Хоть вроде ничего не отражалось
В бесстрастной черноте раскосых глаз,
Все чуяли к сестре несчастной жалость
И мысль: «Того ли судим мы сейчас?»

Встрял Кавгадый: «Послушай, лучезарный,
Что молвит Юрий – верный данник твой.
Князь Михаил бессовестный коварный
Давно в союзе с немцем и Литвой.

Был у него посол от Гедимина***
Да, что там Гедимин, я знаю, он
Украдкой через верного литвина
Письмо направил папе в Авиньон****.

К письму добавил шубу, между прочим,
Да серебра, да тканей дорогих.
Собрал он дань, платить тебе не хочет.
Решил, подлец, кормить врагов твоих.

Они ему писали, ты, мол, лучше
Нам доказал бы верность на кровИ,
Тут подвернулся подходящий случай,
Вот он твою сестру и отравил».

Хан думал: «взял шайтан бы зятя труса.
С отборным войском не осилил Тверь.
Кончаку жаль, а больше жаль улуса.
Ведь потерять могли его теперь.

Но ничего решать не стоит сразу».
И быстро приподнявшись над кошмой,
Мурзам напомнил: «Скоро час намаза.
Ступайте, правоверные, домой».*****

Суд затянулся, вроде все без толку.
Сто раз Узбек решения менял.
Никто не знал, насколько это долго
Что уготовил русскому степняк.

А, между тем, вовсю старались Юрий
И друг его сердечный Кавгадый.
Про Михаила хану в уши дули,
И врали, и клялись на все лады.
 
Закончился осенний день короткий.
Узбек уже готовился ко сну.
И вдруг сказал «Забить его в колодки»,
Ни словом не обмолвясь про вину.

А утром хан, своим привычкам верен,
Повел Орду подальше на рассвет
Туда, где «по камням струится Терек»,
Как позже скажет русский наш поэт.
       
*Степная полынь
**Именно поэтому государство монголо-татар с центром на Волге прозвали Золотой Ордой. Правильное название Ак-Орда
***Князь Литвы с 1316 по 1341 гг.
****Авиньонское пленение пап французскими королями продолжалось с 1309 по 1378 гг.
***** Узбек окончательно сделал ислам государственной религией Золотой Орды




       V
С презрением Железные Ворота*
Сквозь облака глядят на род людской.
Всегда под зиму ханская охота
Тревожила их царственный покой.

Скорей себе убежище искали,
Вдали копыт услышав барабан
И горный тур с рогами-завитками,
И робкая косуля и кабан.

Всегда страшатся смерти зверь и птица.
Ее приход – для них конец пути.
Лишь человек способен с ней смириться
И в жизнь иную вечную войти.

Когда Орда, покинув Дона устье
Отправилась к восходу на Кавказ,
Был взят с собой и знатный русский узник.
Такой Узбек отдал мурзам приказ.

Колодка пополам согнула тело.
Рукою двинуть не хватало сил,
Спина ломалась, страшно грудь болела.
Но не роптал на Бога Михаил.

Жалея лишь о крови, им пролитой
В усобицах в огне лихих годин,
Князь все читал по памяти молитвы
И повторял «Аз есмь христианин».

В тот день добыча выдалась большая.
Узбек был на пиру и пьян и сыт,
Когда сказал «Убейте, разрешаю».
И ухмыльнулся в жидкие усы.

Темно в палатке. Буквы плохо видно.
Был Михаил со слугами двумя,
Читали вслух псалом царя Давида
«Боязнь смерти нападе на мя».

Вбежал, трясясь, весь бледен, отрок княжий
«Они… я видел…скоро будут тут…
Они идут, кормилец к веже нашей»
-«Я знаю, для чего они идут.

Скорее уходите все отсюда.
Не медлите, они войдут сейчас.
Один я дожидаться смерти буду.
За все простите, я прощаю вас».

И слуги скрылись. Князь был неподвижен.
Колодка стала вдвое тяжелей.
Стучат копыта. Ближе, ближе, ближе…
Подъехали. Сейчас сойдут с коней.

И вот уже в палатку с криком входят.
Смеются хором, все давно хмельны.
Татары есть, но русских больше, вроде.
«Прииде кротость – шепчет князь – на ны».

Схватили за колодку князя цепко,
Ударили о стену головой
В миг балка развалилась, точно щепка,
Чуть вежа не накрыла всех собой.

Смекнули, вежу тесную порушив,
Что места не хватало там на всех.
И Михаила, вытащив наружу,
Раздели, голым бросили на снег.

Старался каждый, силу прилагая.
Ногами били в грудь, в лицо и в пах.
Давно известно, что толпа людская
Похуже стаи бешеных собак.
 
Пощады не просил у них страдалец.
От этого, и впрямь как пес взбешен
Дружинник князя Юрия Романец
Всех оттолкнув, махнул кривым ножом.

Прием татарский он давно усвоил
И с ловкостью, движением одним
Из ребер сердце вытащил живое
На зависть и потеху остальным.

Пословица верна «Из грязи в князи»
Неплохо бы еще добавить к ней:
Нет ничего приятней всякой грязи,
Чем настоящих в грязь втоптать князей.

Довольны и горды успехом этим.:
И весело, и справились легко,
Друзья ушли событие отметить,
Как будто мало пили до того…

Под трупом Михаила снег растаял,
Глядели очи мертвые во тьму,
Охотилась вокруг шакалья стая,
Но даже не приблизилась к нему.

Спал ханский лагерь. Несколько дежурных.
С испугом вдруг увидели вдали:
Два необычных облака ажурных
Сияя, по ночному небу шли.

Да, шли, тут не подходит слово «плыли»,
То расступясь, то вновь соединясь,
Они играли бликами живыми
Над местом, где лежал убитый князь.

Был точно солнце ярок свет их дивный.
Казалось, ночь сменилась ясным днем.
Шептались люди «Знать, погиб невинный.
Греха убийства не было на нем».

Когда вершины Ясских гор седые
Уже будила ласково заря,
Подъехали князь Юрий с Кавгадыем,
С восторгом о победе говоря.

Все сделано, как им давно мечталось.
И Кавгадый решил исподтишка
Забавы ради, ну хотя бы малость,
Лягнуть не в меру гордого дружка

«Стыжусь, на непотребство, это глядя,
Лежит, он всеми брошенный, нагим.
Похоронил бы: все-таки твой дядя.
Не подавай дурной пример другим».

Прошло два дня с того их разговора.
Покинул лагерь Юрия обоз.
Была в нем и телега, на которой
Князь труп врага убитого увез.

Путь предстоял ухабистый и длинный
Шел снег, до дрожи холод пробирал.
А вскоре опустела и долина:
Узбек ушел походом на Иран.

*«Железными воротами», а так же Ясскими горами на Руси называли Кавказ
**Вежа – палатка, шатер (др.рус)
       
       VI
Еще немало крови будет литься.
Еще не раз над Русью грянет гром.
Но никогда не быть Твери столицей,
И не тверскому князю стать царем.

Но и не Тверь на поле Куликово
Дружины русских княжеств поведет,
И на Угре не ей разбить оковы
И скинуть ненавистный ханский гнет.

Прошло над миром шесть столетий долгих.
Стал править на Руси иной закон.
Колокола по всей стране умолкли.
Везде костры горели из икон.

Решила власть в лихой своей гордыне
Затеять беспощадный с Богом спор,
И вот, в Твери (на тот момент Калинин)
Снесен Преображенский был собор.*

Упал могучий купол в одночасье,
За ним с апсидой рухнула стена.
Пропали мощи мученика князя.
Дошла до нас частица лишь одна.

Не поклониться нам святой могиле.
За все нас, грешных, Господи, прости!
Моли же Бога, княже Михаиле,
О наших душах, о святой Руси!

*Это произошло в 1934 г.