Признание поклонника

             Татьяна Чуенкова

                Не воруйте охапками душу!..
                Я её вам и так... раздарю...
                Павел Светский

             Признание поклонника

             Мы живем в эпоху контрастов, в эпоху перемен, в эпоху хаоса… - все это находит свое отражение и в литературе. Современная литература многолика и противоречива, как противоречиво и время, ее породившее. В ней противоборствуют разные течения, различные творческие индивидуальности, происходят жесткие столкновения идеалов, рушатся традиции, меняются формы...
             Классическая литература, по определению тяготеющая к четкости координат, к ценности объединяющего точного смысла, где господствует единое прочтение, образно говоря: лабиринт с единственным выходом, в настоящее время уступает место постмодерну. В творчестве преобладает ризома. Современная поэзия лишается прежней логической внятности; то, что казалось недопустимым, обретает статус закона. Принцип множественности, в целом соответствуя многозначности действительности, намного труднее для осмысления, нежели принцип однозначности.
             Творчество современных авторов (взять, к примеру, прозу Виктора Ерофеева, Игоря Яркевича, поэзию Иосифа Бродского, Инны Лиснянской, Алексея Парщикова, Павла Светского и других представителей постмодерна), предполагает множественность трактовок, множественность интерпретаций, допускает несколько равноправных “выходов из лабиринта”. Но и первое (единственно возможный выход), и второе (многовариантность) имеют право на существование, более того, имеют право существовать параллельно друг другу.
             Поэзия Павла Светского не похожа на традиционную, классическую поэзию. Она не укладывается в готовые формы, устоявшиеся шаблоны. Более того, она может смутить и даже возмутить читателя, особенно, если читатель является любителем изящной словесности. Но возможен, конечно, и другой вариант: творчество поэта, как впрочем, и сам поэт, может явиться приятным открытием для читателя, неординарно мыслящего.
             Поэт – это человек, свободный по определению, который в своем творчестве просто не может не выходить за определенные рамки; он опрокидывает стереотипы, неизбежно эпатируя общественное мнение. Если поэт сумеет дать лик и голос своей эпохе, одновременно выразив в полной мере себя самого – он становится классиком. Говорить о Павле Светском как о классике, наверное, преждевременно. Но взглянуть на его творчество сквозь призму его – и нашего! – времени, как на творчество поэта – выразителя современности, как на личность, находящуюся в поиске, чья поэзия вызывает искренний интерес и неожиданные ассоциации, – считаю и возможным, и оправданным.
             Своеобразие таланта Павла Светского заключается, прежде всего, в оригинальности его мышления. Его стихи невозможно спутать ни с какими другими. Он неординарен во всем – в слове, интонации, ритмике... Подражать ему сложно – чтобы писать так, как пишет Светский, нужно видеть мир по-иному (“по-Светскому”), мыслить по-иному (“по-Светскому”), жить по-иному (“по-Светскому”):

                Не всяк родник, кто не иссяк, не тот певец, кто песню слышит...
                Я не поэт… я мыслю так, а стих ко мне не ровно дышит…
                («Я мыслю так»)

             Иннокентий Анненский так писал о Поэте: “Поэт… беззаветно влюблен в самую жизнь. Поэту тесно в подполье и тошно ...”*. Жизнелюбием проникнуто все творчество Павла Светского, будь то философская поэзия, гражданская лирика, стихи о любви или ироничные афоризмы - все они рисуют портрет жизнелюбивого:

                Господа!.. Я давно подтянулся бы... «франтом»
                до крючка с потолка, оттолкнув табурет...
                Но я в жизнь (сгоряча!) провалился... гарантом
                и на смерть мне в Заветах запрет...
                («ектенья»... от затменья...»),

независимо мыслящего автора:

                Всё же я разломаю каноны,
                что обшивкой связали меня...
                («всё же я прекращу пресмыканья…»)

                Но рвусь я в небо... без парковок, -
                мой «Лик поэта» в странном лоске:
                пока портрет без прорисовок,
                он узнаваем... и в «наброске»!..
                («Лик поэта»)

             Жизнеутверждающее начало не подавляет в поэзии Павла Светского важнейшую для любого поэта тему смерти: она подспудно “звучит” во многих его произведениях. Автор вновь и вновь “слышит” мотив “конца жизни”, и это понятно – истинного мыслителя не может не волновать мимолетность существования, природа взаимосвязи настоящего и будущего, вечности и мгновения:

                Воздушный цирк, а мысли – акробаты,
                мерцали звёзд свеченьем, как софиты,
                казалось, путь мой в небе без орбиты,
                но жизнь - спираль и старят нас не даты...
                («на мысль узду накинув…»)

             Тема смерти всегда привлекала поэтов простором, который она дает воображению, и с этой точки зрения смерть для поэта является одной из форм великого явления жизни. “Профанные” метафоры Светского обнаруживают эту форму в неожиданном свете:

                Моя... могила – «элегий» ворох,
                пусть гаснут свечи, сыреет порох...
                Любовь – закваска, а годы – тесто,
                где нет мне жизни, там нет и места...
                («любви горнила… - моя могила...»)

                Положите мне в гроб пару тонн папиросной бумаги...
                Я скурю в сорок дней в самокрутках свой грех, как табак!
                («я не стану молить искупленья...»)

             Переживаемый нами слом веков отмечен глубоким кризисом чувственной, эмоциональной “компоненты” человеческого бытия. (В свое время это зафиксировал Чарльз Сноу в книге “Две культуры”.) И совсем не случайно Павел Светский постоянно апеллирует к душе, что в наше время оказывается иногда, без преувеличения, опасным:

                Мефистофель, в грехе разодев всех «очками»,
                души выменял (впрок!) на порок...
                («ектенья»... от затменья...»)

             Душа является для автора основой основ, ведь без души нет таланта, нет искусства, нет творца:

                Как прочно бессознание и точно
                сковало в цепи помыслы порочно
                и прорвой чёрных дыр сквозит просвет!..
                В молочных реках ил от вечной «дойки»,
                коль космос душ свергается в помойки,
                а танцы ведьм милей нам, чем балет!..
                («сюрреализм с «харизм»... из тин картины...»)

                Люби, блюдя... не своды правил,
                а голос трепетной души!
                («люби, блюдя…»)

                Претворяйте себя, если есть в этом, - свыше!.. - потреба,
                А «угла во главе» есть, - бесценней оваций!.. - душа...
                («угла во главе...»)

             Читая стихи Светского, убеждаешься, что его творения писаны душой вечной, но пропитаны проблемами современности:

                Не с гортензий мой сад, - да и место для сада лишь в планах, -
                кто ж мне, сбрендив, продаст землю ту, где растут «казино»!..
                («мой органный... канкан...»)

             Современная эпоха бездумно пренебрегает словом, она суесловна и многословна. Павел Светский, как раз и отличается тем, что может в немногих строках выразить мысль: «в каждой буковке мысль…» («растворяясь»... во мне...») и свое мироощущение:

                В бессмыслице конца преамбула влечений
                затравленности душ, взлетевших… напоказ:
                настали времена абстрактных изречений,
                продавленных в кубизм, как штампом, ветром фраз...
                («сегодня я (на зуб…) распробую себя…»)

             Глубокий знаток творчества М. М. Бахтина, профессор-филолог В. В. Федоров утверждает: “Слово есть внутренняя форма всех существований. А поэт – это субъект бытия, типологически сходного с бытием Слова”**. Отзвук этой мысли мы находим в стихах Светского:

                Хоть одинок я в бурях, как былинка,
                но жизни предпочту своё же «Слово»!..
                («поэзия небес в моём «глаголе»)

             На какие бы темы не размышлял поэт, он говорит обо всем серьезно, его невозможно обвинить в “дурном оригинальничании”, позерстве:

                Я здесь живу, впрессованным в халву:
                то сладкую, то гадкую с приправой
                той жизни правой, что зову затравой
                всей той поэтики, которой я живу...
                («я здесь живу... «попавший» словом…»)

             В своих творениях автор использует “живой” разговорный язык, не боится экспериментировать со словом, смело интерпретировать традиционные образы:

                Не тот певец, кто оседлал... вокал!..
                Не я творец, а тот, кто жизнь мне дал!
                А кто, как лень, «паршив», все - супостаты!..
                («Завидуй!.. (инсинуации о стихе)»)

                Двоепуткой* мя смерть обаяет...
                Ежеватый блюститель - ексарх*,
                (ей*!..), ексаметром* голь* отпевает –
                в небе гимны эолова-арф*.... (*см. словарь В.Даля – прим. авт.)
                («я нажился втюки... дотюки…»)

             Эссе и акроэссе - особая страница творчества поэта (к сожалению, в этой книге опубликована только часть из них). Современные поэты редко используют эту форму. Кратко и образно выразить мысль – дар редкий. Обращаясь к эссе, Павел Светский удовлетворяет свою внутреннюю потребность в «светских беседах». Желание автора разобраться в себе, в собственном предназначении, приводит его к оживленному диалогу с читателем - достойным собеседником:

                Триумфальная вязь рассуждений в эссе стихотворных –
                Антология жизни, как спурт, или проб перебор…
                Не сверли меня, праздно! Причислен я в лик чудотворных…
                («альфа и омега... или... ... =13*акроэссе»)

             Все опыты поэта в этом духе - личные, можно даже сказать, интимные. Это свидетельствует об искренности, доверии и уважении к читателю, их заслуживающему. Без преувеличения, эссе Павла Светского – своеобразное признание в любви своему читателю.
             Тема любви - вечная тема. Однако каждая вечная тема ищет современные формы. Совершенно не важно о чем пишет автор – о неизведанном еще наслаждении (“Премьера”; “тело!.. вот оно... “первый тур”…), о страстном влечении (“я... тебя... как хочу...”), о безумном желании (“облобызай... меня...”) – все стихи схожи по накалу чувств и страстей. Автор настолько мастерски владеет формой чувств, что они находят мгновенный отклик в душе читателя, становясь, эротической пыткой:

                Честь» долой!.. - Подходящее место!.. –
                Я «имею»... пылающий «стан»!..
                Эротично... «приличны» все жесты,
                в обезумевшем сердце... «вулкан»...
                («премьера»)

             Его любовная лирика переполнена страстью:

                Только так (бы!) любить, как бурлит в водопад Ниагара,
                А всю ночь напролёт безоглядно срываться в «анклав»
                («так... сяк… / эпитафия... – я...»),

             нежностью:

                Цвета солнышка в раннем загаре –
                в полумраке... «любви сундучка»
                ты, как скрипочка в топе-футляре,
                тайной нежность таишь без смычка...
                («р~и~т~у~р~н~е~л~ь*... любви»),

             чувственностью, желанием, эротикой:

                Я тебя как хочу... заласкаю до пламенной дрожи, -
                ты виновна во мне... в толщине и... (пожалуй...) в длине...
                Ты отныне со мной... и моим ненасытным «вельможей», -
                мы хотим тебя... вне... и на самой большой глубине...
                («я... тебя... как хочу...»).

             Мне кажется, автор искусно лавирует между Сциллой пошлости и Харибдой патоки, ему удается пройти по лезвию бритвы, сохранив красоту, чистоту и… непорочность произведения. Скромность читателя при этом совершенно не страдает. Поэт пишет нежно, тонко, пристойно, завуалировав откровенности.
             В любовной лирике автор раскрывает себя смело, если не сказать дерзко, балансируя между одним состоянием и другим, что придает произведению особый шарм:

                Я, признаю, дерзю... Но поэтов прельщает фривольность?
                Не могу я таить то, чем мысли торопят перо…
                («... «&» в талантах своих...»)

             Павел Светский пишет о любви страстно, чувственно, эротично и опять-таки “по – Светски”, чтобы так говорить о любви, нужно действительно иметь внутреннюю смелость, такт, вкус и, самое главное, мыслить свободно и независимо. Поэт чувствует сильно и глубоко, поэтому все его произведения эмоционально насыщены, темпераментны. Страсть – одна из ярких примет всех его произведений:

                Во мне страсти вулкан, изверженья ждёт магма и лава…
                («Нострадамуса клон»)

             Поэзия Светского отнюдь не проста. Пожалуй, иногда и сложна для восприятия. Дело не только в изощренности его поэтики, но и в глубине и динамике мысли. Некоторые стихи требуют соответствующего настроения, только тогда они становятся созвучны душе читателя.
             Для творчества поэта характерны и метафорическая “прозорливость”: “камнепады развалин Рима”, “воссевший за клавиши Бах”, “Сальери во вздоре”, “бурлящая в водопад Ниагара”, “разрисованный мелом в стихи асфальт”, и склонность к рискованному синтезу: “органный канкан”, “котомка из слов”, “оркестры нервов” и другие.
             Порой глубинный подтекст зашифрован, спрятан особенно изощренно, на грани риска, так, что ленивый и нелюбопытный читатель не сможет его уловить. Человек читающий сам должен пройти путь от поэтического образа к философскому обобщению: автор никогда не представляет окончательный вывод, ясный для него самого. Он дает исходный материал для напряженных исканий чувства и ума, рассыпая, впрочем, тут и там намеки, вехи, указывающие путь (точнее – пути). А собственный образ поэта остается как бы “за кадром”.
             Произведения Светского манкируют рассудком. Они основаны на вере в высшую реальность произвольных ассоциаций... Сюрреализм мысли дает простор воображению, поэтому стихи лучше читать не торопясь, оставляя время для постижения сокровенного смысла.
             Павел Светский, повторюсь, одних может смутить и возмутить, других же увлечь и восхитить, все зависит от личности читателя, от его индивидуальности, от его мироощущения.
             Но я абсолютно убеждена: стихи Светского не могут не взволновать! “Есть реальности, которые, по-видимому, лучше вовсе не определять. Разве есть покрой одежды, достойный Милосской богини?”***. Эту мысль великого русского поэта и критика Иннокентия Анненского, можно отнести и к творчеству Павла Светского. Павел Светский идет своей дорогой - независимой. И несмотря на то, вернее, именно благодаря тому, что он – поэт по-настоящему современный, у его поэзии, безусловно, есть будущее. Верьте мне, когда-нибудь что-нибудь изменится, и стихи Светского станут классическими: понятными до очевидности, любимыми по-настоящему – без объяснения причин.
             Когда-то Анри Альбер сказал о Фридрихе Ницше: "Его влияние на нашу молодую литературу было уже значительным. Оно будет возрастать с каждым днем. Благотворное? Пагубное? Не все ли равно. Оно дает нам новый материал для размышлений, новые побуждения для того, чтобы жить”.****
             Сегодня я хочу переадресовать эти строки Павлу Светскому. Смело? Возможно. Дерзко? Возможно. Но таков он сам – и его поэзия!

             2006 © Татьяна Чуенкова

         * Анненский И. Книги отражений. - М.; 1979- С. 126
       ** Федоров В.В. Поэтический мир и творческое бытие. – Донецк, 1994. – С.3
     *** Анненский И. Книги отражений. – М.; 1979. – С.201
   **** Там же. – С.122


Рецензии
ОТ осознания того,что вы зашли на мою страницу...лишилась дара речи....а от того,что прочли... неловкость....Прекрасная статья...только так и не иначе можно писать о вас и вашей поэзии.Храни вас Бог...вас и ваш талант.С уважением всегда ваша Ч.Д.

Черная Делия   24.01.2020 11:26     Заявить о нарушении
(«сюрреализм с «харизм»... из тин картины...»)

Двойные кавычки

Зус Вайман   21.06.2021 21:22   Заявить о нарушении
На это произведение написано 12 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.