Ясуни Отрывок. Драка на ярмарке

Злобной Сворой лютуя, свой гнев вымещая,
Били Степу жестоко, купцу угождая,
Каждый вдарил юнца по лицу гневно дланью,
Разразившись матерно слюнявою бранью.

В это время, купца от пыли очищая,
Улыбаясь услужливо, Степу ругая,
Сыромятную плеть люди бесу вернули,
Ожидая приказ робко спины согнули.

«А ну-ка дайте-ка я казачку отомщу,
За обиду свою батагов отпущу,
Больно прыток казак, да еще говорлив,
Не по возрасту дерзок, волчонок, строптив»,-

Приказал толстобрюхий разъяренной толпе.
Изготовив к удару кнут в безбожной руке,
Место дав для удара мужи расступились
В ожидании зрелища чинно крестились.

Сердобольные люди Степана схватили,
За спиной они руки ему заломили.
На призыв отзываясь, угождая купцу,
Били люди со злобой паренька по лицу.

Вдруг гурьба колыхнувшись повалилась волной,
Вызвав гул удивленья, странный старец седой,
Пред купцом появившись беса за руку взял,
Громко звонким ударом тумака ему дал.

Свиномордый пузан как подрубленный рухнул,
А старец еще раз по хребту его стукнул,
Развернувшись по кругу посох свой завертел,
Тот подобно бурану хладом смерти свистел.

Гневный блеск грозных глаз бил сполохами неба,
Онемела толпа перед взором у деда,
Шли мурашки по коже и спина холодела,
Прочь бежать от старца бесовщина хотела,

Но не двигались ноги, дрожали колени,
В леденящем ознобе ладони вспотели,
В гневном взгляде старца волоса шевелились,
Люди милость прося у небес возмолились.

По толпе пробежал душу гул леденящий:
«Это волхв Сварожанин кудесы творящий,
Он из тех, кто способен на погоду влиять,
Своей волей умеет снег и дождь вызывать,

За юнца своего, казачка вышел биться,
Вышел на смерть один, ничего не боится,
А ведь если узнает наш Церковный Собор,
Не минует кудесник лютой смерти –костер»

Оглядел долгим взглядом седовласый толпу,
К небу, Солнечной Сварге вскинул посох клюку,
Там в заоблачных далях, на Сварожьих путях,
Плавал воин небесный, сокол в божьих волнах

Чернобожия стая мерзких грачек-ворон,
На него налетала, грая, с разных сторон,
Сизокрылый Финист - Ясный Сокол кружился,
Среди черных ворон Асом Неба резвился,

Словно Велес Симаргл коловратом вращался,
В День творения с Тьмой Велес также сражался,
Синей Свилей излился от Седавы к Земле,
Воевода Небесный Тьму сжигая в огне.

С замиранием сердца каждый в небо смотрел,
И для Сокола славу в сердце каждый воспел,
Финист к Солнцу взлетел поднимаясь кругами,
Мир явленный держа под святыми крылами,

Из Небесной выси, не доступной воронам,
Сокол Ясный Финист воин Света хоробрый,
В гущу грачещей стаи стрелой устремился,
С Тьмой сражаясь в выси, как узор песни вился,

Бил нещадно ворон, дух из них вышибая,
Черный пух стаи Тьмы по ветру развивая,
Ярой битвой являя для людей знак богов,
Пробуждая в них память, дух дедов, не рабов.

Финист Сокол сражаясь в одиночку, парил,
Внутри грачещей стаи и победно разил,
Избивал Тучи мрака, хоть врагов и не счесть,
Ярой битвой восславил благость высшую честь.

Завороженный люд наблюдавший за битвой,
Возносивший для Сокола славу молитвой,
От волшебного действа Грозный глас пробудил-
Седовласый на землю люд с небес опустил:

«Это этому учит вас, ученье Христа,
Что в Руси насадили огнем в блеске меча
Спины гнуть пред бесчинством и смиренно страдать,
А затем, на невинных зло свое вымещать,

Может быть среди вас есть отважные честью,
Кто живет Правдой Света, не кривдой и лестью,
Кто свой хлеб безвозмездно отдает сироте,
Кто вдову защищает на неправом суде,

Может быть часть дохода, что вам Боги дают,
Отчисляете детям на презренный приют,
Нет- несёте вы злато толстопузым попам,
Ну а что возвращают чернецы мрака вам,

С вас три шкуры дерут называя рабами,
Полосуют безбожно как стадо кнутами,
Вы же честь потеряв, свою совесть и гордость,
Избивая сирот прославляете подлость.

Если есть, кто оспорит, то, что я говорю,
Я того на Суд Божий, поединок зову,
И пусть боги знаменьем Священным покажут,
Пораженьем неправого боги накажут».

Тут из дальних рядов грозный голос раздался,
В судный круг шел боец, на ходу разминался:
«А ну дайте-ка мне, христианские люди,
Испытать кто ярит кулаком себя в груди»

На волхва вышел биться здоровенный стрелец,
Дока драки кулачной, записной храб- боец.
Знаменитый кулак, люто дрался за деньги,
Кто платил, выходил за того в праздник в Стенки,

"Трехпудовый Булава" себе славу стижал,
Ибо в сшибах кулачных поражений не знал,
Сей великий кулачник был хоробрый боец,
Много раз за Россию ходил на смерть стрелец.

Рати свеев, литовцев, рати польских панов,
Целовали секиры буйно ярых стрельцов,
Притекали на Русь ненасытными псами,
Но стрельцы им в сраженьях хвосты обрубали,

И всегда со стрельцами, за свободу Руси,
Рядом кровь проливали удальцы казаки.
В центре бились стрельцы, рвали татей клювами,
А с боков казаки Тьму хлестали крылами,

Это птица Славуня, Мать Победа Руси,
Расправляла над битвой крылья славы свои,
Они дружным единством повергали врагов,
Прославляя Свободу–дар Священный богов.

Потому и кудесник не был враг для стрельца,
До земли поклонившись, тот уважил старца,
И Степану помог встать, подав свою руку,
Протянув ему длань, словно любому другу:

«Извените меня за людей не достойных,
Но простить не могу вам речей непристойных,
Ибо бога Исуса оскорбляете Вы,
За Христа буду биться, волхв, с тобой «ты на ты».

Честный бой поединок нас рассудит при всех,
Чей покон правда света, чей покон это грех».
«А купец толстопузый, нашел то, что искал»,
Я ему за бесчинство еще больше б наддал,

Поклонясь до земли, супротив бойцы встали,
И молитвы прочтя, кулаки крепко сжали,
Друг на друга бойцы не мигая смотрели,
У стоящих вокруг людей спины вспотели,

Затаили дыхание, робко крестились,
В ожидании сшиба небесам возмолились,
Вдруг стрелец посолонь запашной потык вдарил,
Волхв подныром в распах, асолонь в хлест поставил,

Коловратом вращаясь на запор стрельца взял,
Из под ныра, в надсаде, спотыкай ему дал.
Саданул нисходящим, по чертогу клевец,
Как подрубленый ясень пал на землю стрелец.

«Ой, убил чернокнижник, вышиб дух из стрельца,
Ой, беда, вдарил на смерть этот волхв удальца».
«Люди добрые стражу быстрее зовите,
Казачку и волхву, бесам руки крутите.

Пусть подвергнет допросу их церковный Собор,
За хулу на Исуса Сворожан ждет костер
Оскорбляет Исуса, этот волхв Сатана,
Люди, братья родные, бейте беса-волхва».

Так орал шепеляво толстопузый купец,
Выбил зубы ударом ему мудрый старец,
Подле них, с визгом бегал пузатый по кругу,
Не решаясь напасть помня крепкую руку,

Хоть ярились мужи, но напасть не решались,
Кулаков бояна московиты боялись,
Да и послух его, хоть и отрок, но храбрый,
И в бою будет точно он буйный и ярый.

Знали люди, казак, коли выйдет сражаться,
Не отступит, на смерть, до конца будет драться.
Перед тем, как сраженным воин храбу падет,
Много бед в лютой схватке для врагов принесет,

Но тут вместе с попами стрельцы появились,
По приказу попов на волхва навалились,
Но не просто им было одолеть бояна,
Старец вихрем кружился, повергая врага,

Люто бил и рычал как медведь разъяренный,
Падал замертво враг бояном пораженный,
Приседая шарахались кони от рыка,
Возвышался боян над врагами как глыба

Но стрельцы бояна гурьбой все же подмяли,
И путами волхва со Степаном связали.
Вдел заплечных приказ казаков притащили,
Палачам Сварожан для допроса вручили.