XXXVlll. Ослеплённые Воспоминания

saliva painted silence.
Потерялась последняя дверь. А когда-то их было несчётно
Воздух райского сада за ними всем вам как-то раз был обещан и дан.
Дан как будто впервые... Но всё-таки — нет. Он пришёл и ушёл безотчётно.
Ослепив наши прежние чувства. Оставив от них лишь туман.

Я втыкаю в обои булавки. От нечего делать. Вот эту —
За испорченный лист, вот — за светлые дни без отдачи, вот эту — за так.
А ещё одну — чтобы играла в трагическом дне металлическим светом
В ностальгическом сне. Приколол к стенке памятный знак:

Безнадёжно-пустое, погибшее нежное чувство:
Оно может внезапно воскреснуть, вернуться. Поверь — это хуже всего.
И тогда твою память прогонят в прекрасные сны, в жизни станет нелепо и пусто
Жизнь останется лишь в отражённых мерцаньях его.

Я не помню, что было вчера... Нет: нашёл в простыне длинный волос...
Только это. Да, длинный и чёрный. Красивый... А сколько теряешь их ты?
Нет, не то — ты теряешь в кровати булавки. Конечно... Однажды ты так укололась
Что нарколог сказал: «Если это не бросишь — кранты».

И потом были дни... Просто дни — дни всегда приходили.
Много — тысячи лет, без надежды, дыханья и точно без всякой любви...
Но они проходили, а в прошлом... Неявно, но кажется, всё-таки были
В них надежда и радость... И деньги... Смотри, береги их, не рви!

Я привык к привыканью. Всё кончено. Я не боюсь появиться
В сотый раз на последнем экзамене в бледном, пленительном сне
Я могу прочитать вечность грёз в возвращённых из вечности лицах
Прикрепляя в тумане работы к любимой стене.

Как-то это неправильно, глупо. Но так невозможно приятно —
Вновь и вновь узнавать во сне то, чего не было в жизни твоей
Точно зная, что это когда-то всё было, но только ушло безвозвратно
В те края, где дневные туманы короче, а чёрные ночи — длинней.

Мне не нравится память. Она всё страшней и жесточе.
Но сейчас она всё же попалась, в финале реванш будет мой!
Я спокойно втыкаю булавки в её неподвижные очи,
Ослепляя счастливые грёзы обоев — одну за другой.

Я всё глубже врываюсь в мой сон. В нём большие дневные созвездья
В сумасшедшем, сверкающем небе рисуют стрелу на восток.
Может быть, самолёты? Я тихо стою, напиваюсь в каком-то подъезде —
Мне пойти бы работы повесить — а есть только этот стишок.

Я оттуда ушёл. Лишь мой призрак... Остался в той давке;
Тихо ходит... Три года прошло, но оттуда нет выхода. Хочешь — проверь...
Это в прошлом, в пленительном прошлом — я дома: стою и втыкаю булавки,
И растерянно пялюсь на стену. Пропала последняя дверь.