Юродивый

Юродивый, бессвязный, страшный дурачок,
я лезвие готов облобызать ножу;
за чьё-то счастье сжатый кулачок,
смешной колпак влюблённого ношу.

Эх, шарики, да ролики, да голова –
беспомощный и беспощадный вес.
Я сам себе не впору, мешковат.
Я стал заложником трагикомедии завес:

и рук, и ног, и губ твоих завесы, тюль
твоей недолговечности: вино, вино, вино
из взорванных цветов я лью за высоту,
за чистоту, за солнечный венок;

я пью за то, чтоб каждый был красив и жив;
чтоб каждый жил до крови, до беды,
за то, что мир так светел и паршив,
что нас, не тратя сил, случайно победил;

за то, что никому не скажешь «эта боль,
как червоточина, как пятна на снегу,
я разделил, смешал её с тобой –
и, знаешь, я так больше не могу,

Я БОЛЬШЕ НЕ МОГУ...» – не скажешь никому...
Да потому что не уверен, не уверен в том, что прав.
Да потому что страшно оставаться одному.
Да потому что сам поднимешься, упав.

Да потому что время ест за нас двоих.
Да потому что тело всё же не кремень,
и тело смертно, тело раздавить
в объятиях приходит лучший день.

Да, лучший день приходит нас убить,
и разложить по свеженьким гробам...
Как зеркала, дыхание ловить
привычно губы тянутся к губам.