Дорога безразлична к пассажирам...

Дорога безразлична к пассажирам
автобуса, автобус  глух и слеп как
к последним, так и к первой, к вязкой, жирной
обочинной земле. Густеет смог,
что гипсовая пена; видно, Бог
задумал снять себе на память слепок
с ландшафта и движения, с дерев,
лишённых листьев, с листьев, схожих с прахом
из урн, с усталых пассажирских страхов,
прозрачных, как природа в октябре,
и влажных, словно кожица мокрицы.
Густеет смог. Слепой автобус лихо
несётся мимо длинной вереницы
жилых строений, редкостно безликих.
Что, в общем, правильно. - К чему им лица?
Вполне хватает окон, крыш и стен.
Но вскоре и они неразличимы:
туман и мрак сгущаются, не с тем
ли, чтобы в подступающей ночи мы
внезапно ощутили пустоту,
тотальное отсутствие предметов?
Едва ли так. По крайней мере, тут,
в салоне. А теперь представим: лето,
Крым, утро, горный воздух. Серпантин,
и мы в его асфальтовом узоре
находим украшение пути.
А слева, если верить карте, - море.
Но карта лжёт. И удивлённый взгляд
фиксирует лишь белизну экрана.
Вот пустота... - в квадрате? - Нет. Квадрат
имеет форму, здесь же... даже странно...
мир обрывается. И, будучи изъят
из бытия, пейзаж лишён изъяна.
Нам безразлично - студень, полотно,
туман, экран без фильма, - всё равно,
предмет для взгляда есть. По крайней мере,
вглядимся дружно в пустоту: она,
кошачьей грацией наделена,
неторопливо слизывает берег.