Рецензия на «Книга тени» (Элла Крылова)

Александр Балтин

САД ЗАПРЕДЕЛЬНЫХ ВЫСОТ Э. КРЫЛОВОЙ-ГРЕМЯКА

Густота реальности – со множественностью деталей, цветов, занятий, соблазнов, рекламы и прочего – уступает перенасыщенности культурологического космоса: где замшелые мосты парят над вечными безднами, которые поэт всегда стремится расшифровать.

Элла Крылова-Гремяка, создавая стихи, сопряжённые туго с коловращением мирового духа, включает высокие регистры всеобщего органа: и буддийские мотивы также естественны для неё, как японский космос мировосприятия, а античность расцветает новыми созвездиями созвучий, обеспечивающими интересное звучание мысли.

Мысль ведёт Крылову-Гремяка долгое время: но мысль прочувствованная, выверенная этически, дающая различные оттенки яви.

Индивидуальное горе разрывает пространство жизни поэта: а что сравнится с ним?

Какой космос сможет помочь?

Меняется парадигма её мировосприятия, делая стих пронзительным – и пронзающим:

Воткнувшись носом в телевизор,
остаток жизни провести?
Дай яд какой-нибудь, провизор,
я поскорей хочу уйти!

Гори огнём и дом, и дети,
игла отчаянья в мозгу.
Меня простите, Боря, Бетти,
я просто больше не могу.

Одиночество, отныне питающие стихи, слишком стакнуто с отчаянием: кажется, на этих полях поэзия уже не может произрастать: однако, она продолжает дело роста: может быть, уже, помимо воли поэта…
Бьётся нервным напряжением-натяжением струна отчаяния: а есть ли у него предел?

Горе Крыловой-Гремяка, потерявшей любимого, не имеет обратного хода: сады земного счастья закрыты:

Опять, опять зовёт меня петля,
как год назад, и так соблазн велик,
что шеей чувствую обхват нуля,
ещё немного – на плечо язык,

освобожденье, вечность и покой.
Так что ж медлю? Неужели – страх?
Крюка надёжного нет под рукой!
И громко молится свеча впотьмах.

Мера дара проявляется и в этом: в том, насколько жизнь, ломающая человека, не способна сломать стихи…

И вновь мерцают сквозь них мотивы буддизма, японские рисунки, вновь собирается, стягивается культурологический космос, словно стремясь помочь, отодвинуть горе…

И будто сад уже рядом: запредельных высот…

24 декабря 2020, Сочельник

Александр Балтин

СЕРЕБРЯНЫЕ СОЗВУЧИЯ ЭЛЛЫ КРЫЛОВОЙ-ГРЕМЯКА

Человек кормит животных: бездомных, бродячих, драных: животных, словно воплощающих собою человеческую вину – в определённой её ипостаси, животных, мимо которых проходит большинство; не богатый, скудно живущий человек кормит бездомных животных на протяжении многих лет…

Поэт, посвящающий стихи человеку, чьи душевные качества не соответствуют современным нормам и стандартам: диковатым, если по правде; Элла Крылова-Гремяка посвящает стихи своему соседу и другу, для которого помощь бедным зверюшкам стала служением:

Открытый, честный, бескорыстный,
скажу у жизни на краю,
мой друг, душой, как дети, чистый,
Володя, я тебя люблю!

Пусть у тебя не лоб Сократа,
ты любишь, как детей, зверей.
Меня спасал неоднократно
заботой, нежностью своей.

Палитра поэта пестра и перенасыщена: краски, занимающие оттенки у неба и Будды, у света, который выше, чем длина волны (как определяется привычный нам в физике), у истории и японского, тихо падающего на раскрытые пёстрые зонтики снега; палитра, в результате которой античная Греция оживает также естественно, как проступает из метафизического тумана всеобщности лицо соседа, несущего еду кошкам: которых никто не возьмёт…

Бесконечность бытия словно подразумевает бесконечность поэтического делания: Крылова-Гремяка хорошо доказывает это.

Мне жаль, что я в мои семнадцать лет
не умерла, ведь при смерти была.
Но просиял уже мне горний свет,
и я в него тогда уйти могла.

Ушла бы чистой, поднялась легко
в родимую заоблачную высь
и испила бы света молоко,
и не взглянула бы ни разу вниз.

Порох и мысль, причудливо совмещаясь, определяют стихи поэта; взрывные волны доплёскивают до запредельной тишины, до того света, который разве что во снах прорвётся: да забудется потом – в силу отрезвляющего воздействия яви…

Забудется ли?

Он ведёт, не объясняя своих целей; он ведёт поэта сквозь Грецию и Рим, сквозь круги ада и сады рая, меж звенящих пошлостью и глупостью, и избыточными технологиями валов современности, через божественный, влажно-бархатный Крым, сквозь тяжёлую шахту личного, не затмеваемого идущим временем горя…

Он ведёт, даруя созвучия, с серебряных лучей которых нежно срываются образы и мысли; срываются вновь и вновь: сюда, в низину повседневности…

24 декабря 2020, Сочельник

Элла Крылова   11.01.2021 05:07   •   Заявить о нарушении