Рецензия на «Вслух поминать этот город не смей...» (Сергей Бачинский)

Заметки на полях

(1) Самая красивая строчка - "Дочка с глазами дождливого дня".

(2) Не совсем ясен синтаксис, связывающий вторую и третью строчки в первой строфе. Понятно, что город-змей сложил крылья. Но почему "мутить" в инфинитиве?

(3) "Весь" - означает "деревня, село". Соответственно, "города и веси" - это "города и села", а не "города и города". Если же "весь" употреблена в правильном значении, то откуда в деревне златосветные купола, которых не счесть?

(4) "Друг мой закрылся гранитным щитом" - не совсем понятно, какой друг и почему щит гранитный. Надгробная плита? Или "гранит" - это метафора, типа, "друг осуждает лирического героя и отказывается с ним общаться"?

(5) Завершается обещанием прихода весны, но разве она не наступит в любом случае? Последние строфы должны завершать тему, но завершения нет, будто автор бросил начатое стихотворение, так его и не дописав.

(6) В системе рифмовки - явное влияние "Ленинграда" Мандельштама. Что касается атмосферы, то у Осипа Эмильевича ужас ожидания неминуемого ночного прихода нквдешников выражен куда менее мелодраматично, чем переживания уважаемого автора по поводу бракоразводных неприятностей:

Я вернулся в мой город, знакомый до слез,
До прожилок, до детских припухлых желез.

Ты вернулся сюда, так глотай же скорей
Рыбий жир ленинградских речных фонарей,

Узнавай же скорее декабрьский денек,
Где к зловещему дегтю подмешан желток.

Петербург! я еще не хочу умирать!
У тебя телефонов моих номера.

Петербург! У меня еще есть адреса,
По которым найду мертвецов голоса.

Я на лестнице черной живу, и в висок
Ударяет мне вырванный с мясом звонок,

И всю ночь напролет жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами цепочек дверных.

Хорьхе   11.03.2006   •   Заявить о нарушении