Рецензия на «7 июля 2002 г. Воскресенье» (Анатолий Быстрицкий)

И вот наконец так долго подготавливаемые кульминация и развязка поэмы свершились!

До сей поры в комментариях я нигде не касался как качества самих излагаемых идей, так и качества их изложения (что в общем неразделимо), обращая внимание читателя исключительно на порядок следования мыслей и на их _логичные_ (я настаиваю на этом!) взаимосвязи, формирующие композицию произведения.

Вообще говоря, всем пишущим наверняка ясно, что для автора задача по пояснению вложенных в творчество идей если уж и не неразрешима, то точно избыточна! Потому и теперь в комментарии к са'мой содержательной части поэмы я могу не более чем указывать на развитие тех или иных стилистических приемов, либо на исторические истоки появления мировоззренческих позиций.

Продолжая подобную линию комментирования, надо единственно отметить полное отсутствие фактов как таковых в данной дневниковой записи. Начинаясь, будто случайно, с отвлеченной мысли, как бы в продолжение метафор концовки предыдущей записи, она целиком и полностью построена на обобщениях и аллегориях. Все они без исключения – последствия неразделенного чувства. Читатель, если он внимателен, без труда определит общие черты прошлых аффектов по тем распределенным по поэме и собранным в трех фразах тут, в этой записи, деталям.

Ориентация на понимающего читателя, сиречь читателя со сходным личным опытом и/или психологической предрасположенностью к восприятию того мышления, которое породило тот или иной продукт (см. эпиграф на моей "домашней странице"), позволяет любому создателю быть самим собой.

Так, что бы кто бы ни увидел в столь дорогих мне ключевых местах поэмы – юношеские ли муки самоопределения, наивные ли слова малоопытного человека, иль что еще, – изложение абсолютно искренно (что, думаю, очевидно), и это извиняет его, изложение, во всех отношениях. (Здесь же имеет смысл сослаться на предпоследнюю дневниковую запись, от 28 августа 2002 г., как на объясняющую истинные причины написания поэмы…) И если уж отсутствуют иные достоинства, то убежденность в высказанных взглядах делает изложение ценным само по себе. Право, остается место для критики технического исполнения стиха, но ответом на нее будет опять же предпоследняя, седьмая запись. Кроме того, я застраховался от подобных нападок уже во втором четверостишии поэмы, давая позволение и самому себе на не слишком строгую технику. Однако все вышло не так уж плохо. За исключением пары строк с "лишней" стопой да пары строф с "недостающей", одной дактилической рифмы, нескольких неточных рифмовок и ритмических несоответствий, все достаточно аккуратно. Кроме того, и они – как хочется верить – либо теряются на общем фоне техники ("К трубке никак ее нельзя!"), либо гармонично вписываются в смысловое содержание (имеется в виду использованный "не к месту" трехстопный ямб).

Настоящий же комментарий под ключевой записью сам как бы является ключевым, итоговым. Каков же смысл для Читателя ждать продолжения? Тут должно повториться, что дальнейшие зафиксированные события, выпадая из фактически завершенной настоящей дневниковой записью фабулы, просто обязаны были быть зафиксированными – последующие две записи _навязаны реальностью_. Читателю их следует прочесть хоть бы затем, чтобы увидеть, удалось ли мне непротиворечиво вплести их в произведение и что вообще я нахожу необходимым высказать в самом конце…

См. также авторские комментарии ко всем предыдущим и последующим частям поэмы.

Анатолий Быстрицкий   15.08.2003   •   Заявить о нарушении