а был ли мальчик? а мальчик был
неотогретым степным волчонком.
не знаю. может быть, и любил.
как мог. да вечно рвалось, где тонко.
а тонко было в том месте, где
сходились векторы многоточий,
и степи плыли к его звезде,
и был замок на двери для «прочих».
там было тонко. и только ей
он почему-то доверил чудо
бескрайних, пряных, хмельных степей
и злых ухмылок больную груду.
а после платиновых ночей
ее любовь проверял на прочность:
с миноискателем на плече
он в чистом поле искал порочность.
ну что ж… кто ищет, всегда найдет.
мы все некачественно пошиты.
и вот уже между ними счёт
5:2, 5:3, 5:4... квиты.
а был ли мальчик? а мальчик был
безверьем болен неизлечимо…
не знаю. может быть, и любил.
себя – в огромных глазах любимой.
«ты меня хоть изредка вспоминаешь?»
нет, конечно.
разве что…
иногда –
если вдруг коснутся печальных клавиш
чьи-то пальцы тонкие,
и вода
как-то неожиданно тронет веки.
толком ничего не успев понять,
проворчу под нос, осушая реки:
«что ещё за глупости, твою мать?»
или кто нечаянно плюнет в душу –
просто так. от боли и маяты.
можно бы, конечно, его не слушать,
только он потерян.
совсем как ты…
или если ветер из Приднестровья
мимолётно выдохнет дух степей…
или вдруг из строчек чужих любовью
засквозит…
тогда вот – хоть сутки пей! -
всколыхнётся Нечто в надёжной клетке,
заскребёт царапками, заскулит…
Нечту много ль надо? пять грамм в пипетке,
каплю правды в сухость скупой земли…
но когда зверёк этот неуёмный
мне грудину выскоблит до кости,
я скажу уверенно, что не помню.
слишком больно помнить тебя.
прости.
скажи, дорогой мой, как ты живёшь со мной,
пока я брожу в межзвездье любовной комы?
давай, расскажи, каково это знать, родной,
что каждый мой вздох и рифма – тому, другому?
из комы одни выходят, другие – нет.
у тех, кого ждут, наверное, больше шансов
вернуться в реальный мир суеты сует
из зыбкой среды дрожащего надпространства.
всему есть предел. есть даже у света край.
однажды решишь: пригрел на груди гадюку…
но... очень прошу, сколько можешь, не убирай
с холодного лба моего свою тёплую руку.
ты мой ненаглядный… какая дурацкая фраза!
да только иначе никак мне не втиснуть в слова
тягучее, сладкое, пьяное облако газа,
в дурмане которого гибнет моя голова.
ты мой ненаглядный… ресницы, морщинки, улыбка.
и шрамик под бровью. и серый в горошек зрачок.
я всё это жадно вбираю в себя, словно рыбка,
беспечная рыбка, влюблённая в острый крючок.
ты мой ненаглядный… а я разбазаривать рада
и скармливать птицам последние крохи ума,
когда ненасытно лицо твоё трогаю взглядом.
ох, мамочки, мамочки, мамочки, мамочки, ма…
ну, кто бы поверил? нет, правда, ну кто бы поверил,
что дикая кошка окажется в доску ручной?
спроси у любого, кто ждал под захлопнутой дверью:
все кошки нежны. но недолго. и только весной.
они тебе скажут, что с этой пушистой скотиной
ты будешь в раю, но однажды командой «отбой»
закончится праздник. такие не терпят рутины.
не слушай их, милый: никто из них не был тобой.
мне нравится! слышишь? мне нравится мыть холодильник.
и ужин готовить. и новый заказывать ключ.
и утром, прижавшись к тебе, не услышать будильник.
никто не поверит, но я тебя…
просто люблю.
а у него ресницы – крылья кудрявых ангелов.
светлые и пушистые. взмах – и открыт портал
в чистые земли будд, в тайны песочной мандалы,
что ни один паломник так и не разгадал.
а у него ладони – мягкие лапы нежности.
рваться из них бессмысленно. брось. хоть себе не лги.
сдайся. шептать под гнётом ласковой неизбежности
поздно губами грешными «Господи, помоги»…
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
