Мы и ухари, мы и печальники,
Разнолики в гульбе и борьбе.
Как тряпичные куклы на чайнике,
Каждый – столоначальник себе.
Всякий раз по державной распутице
Выходя свою самость пасти,
Ждем, что ангелы все-таки спустятся
От ненастных напастей спасти.
Ни фен-шуй, ни шаманские фенечки
Не защита от ночи лихой.
Осень лузгает души, как семечки,
И нахально сорит шелухой.
Обретаясь у края безбрежного,
Сам себе я успел надоесть:
Ты прости меня, Господи, грешного,
Если знаешь, вообще, что я есть!
Безответный вопрос закавыкою
Око выколет из темноты:
Если всякому Якову «выкаю»,
Почему со Всевышним «на ты»?
Сверху падают снега горошины,
Снисходительно бьют по плечу,
И стою я во тьме огорошенный,
И фонариком в небо свечу.
Когда мне станет не хватать меня, забытого в прихожих
благоустроенных квартир – радушных, но всегда чужих,
я пропишу себе апрель и подарю часы и ножик,
приклею солнце к потолку. И стану как-то дальше жить:
ходить в ближайший гастроном за одиночеством и снедью,
смотреть на серый ледоход и молодящихся мужей,
вдыхать живой собачий лай (мне консервированный вреден),
и иногда – по вечерам – раздумья сцеживать в фужер.
Мне эти тридцать процедур пойдут на пользу и излечат
от острых приступов мечты, от преждевременных острот,
от ярких снов. Чтоб в мае ты смогла, обняв меня за плечи,
сказать: «Ты очень повзрослел…»
А нам уже четвёртый год…
(17:15) 27.04.10.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
