к Теме Рильке, Хайдеггера и русской Поэзии

Есть такой сайт, Просто замечательный - "Искусство Божественного Присутствия",
И, конечно же, Никак невозможно "пройти мимо" произведения "Часослов"
(Часослов — богослужебная книга, содержит псалмы, молитвы, песнопения и проч.
Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона)

Случайный отрывок из текста: Истории о Господе Боге.
Незнакомец.
... Тогда Вам, может быть, известно, что из-за безобразного непослушания Его рук Богу так и не довелось узнать, как, собственно, выглядит готовый человек? Много времени терпел Бог эту неизвестность. Ведь терпение Его велико, как Его могущество. Но однажды, когда между Ним и землей много дней стояли плотные облака, так что Он почти не знал уже, не приснилось ли Ему всё — мир и человек и время, — Он кликнул Свою правую руку, которая так давно была изгнана из Его взгляда и трудилась, склонившись над мелкими второстепенными тварями. Она с готовностью предстала перед Ним: она думала, что Бог теперь наконец-то простит ее. И в самом деле, когда Бог увидел ее, ее красоту, юность и силу. Ему захотелось помириться с ней. Но Он тут же спохватился и, глядя в сторону, приказал: «Ты отправишься на землю. Ты примешь облик, который видела у человека и обнаженной поднимешься на гору, так чтобы я мог хорошенько тебя рассмотреть. Перво-наперво, как только спустишься на землю, подойди к молодой женщине и скажи ей, но очень тихо: я хочу жить. Тогда вокруг тебя возникнет малая темнота, потом большая — она называется детством, — а потом ты станешь человеком и поднимешься на гору, как Я тебе приказал. Все это займет лишь мгновенье. Ступай»...
**
Очень важно для уяснения Влияния Рильке на Русскую поэзию XXв. , что же ИХ на самом Деле
обЪединяло?(Ценно всё(!), начиная уже с вступительного слова -
Введения:
"При подготовке этой книги нам пришлось столкнуться с явлением редкой лирической высоты и силы.."
Рильке пишет Цветаевой четверостишие (на форзаце «Дуинезских элегий»):

Касаемся друг друга. Чем? Крылами.
Издалека свое ведем родство.
Поэт — один. И тот, кто нес его,
Встречается с несущим временами Алиса.

В этих строках Рильке сокрыт образ всадника, уже ранее «обыгранный» им в 11-м сонете первой части («Взгляни на небо. Где созвездье «Всадник»?») и как бы символизирующий двуединство поэзии и «несущей» ее природы..(это взято как раз из Введения)
Переписка Р.М. Рильке,М. Цветаевой, Б. Пастернака
(ведь нынче год такой.., улыбнитесь ) - вот ещё один пример из Его прозы
"Победивший дракона",
http://www.sky-art.com/rilke/prose/winner.htm
**
«Рильке не есть ни заказ, ни показ нашего времени, — он его противовес.
Войны, бойни, развороченное мясо розни — и Рильке.
За Рильке наше время будет земле — отпущено." (Марина Цветаева, из писем)

О Рильке, его поэзии и влиянии на Бориса Пастернака и Марину Цветаеву и
По признанию поэта, "решающим же влиянием была Россия"; во время двух ее посещений в 1899 и 1900 гг. она открыла Рильке "мир неслыханных измерении", стала его "духовной родиной". Рильке был знаком с художниками А. Бенуа, Л.О. Пастернаком, И.Е. Репиным, писателями Л. Толстым, М. Горьким, С. Дрож-жиным и др. Выучив русский язык, он перевел "Слово о полку Игореве", "Чайку" Чехова, фрагменты "Бедных людей" Достоевского, стихотворения Лермонтова, Дрожжина, 3. Гиппиус и сам написал восемь стихотворений на русском языке. Впечатления от поездок в Россию, результаты изучения ее истории и культуры нашли воплощение в таких книгах Рильке, как "Книга образов" (1902), "Часослов" (1905), "Новые стихотворения" (ч. 1 - 2, 1907 - 1908), а также в небольшом рассказе "Как на Руси появилась измена" (из цикла "О господе боге и другое", 1900). Русские мотивы обнаруживаются и в романе "Записки Мальте Лауридса Бригге", самом крупном прозаическом произведении писателя. В то же время присутствует в творчестве Рильке и украинская тема (в "Часослове", в рассказах "Песня о правде" и "Как старый Тимофей пел, умирая" из вышеназванного цикла "О господе боге и другое").

Творчество Рильке не укладывается в рамки какого-то одного течения, не поддается однозначному определению его метод. Каждый новый цикл его стихов свидетельствует о художественной эволюции поэта. Если в ранних его произведениях присутствуют элементы импрессионизма и неоромантизма, то с течением времени все более отчетливой становится принадлежность автора к символизму. Проявлял интерес Рильке и к экспрессионистской поэзии, в частности -к стихам Г. Тракля, что не могло не сказаться на его собственном методе. Художник воспринял многочисленные и разнообразные влияния не только писателей (Лилиенкрона, Гофмансталя, Тургенева, Верхарна и др.), но и живописцев, скульпторов (Родена, личным секретарем которого Рильке был в 1905 - 1906 гг., а также Сезанна, Пикассо), синтезировал в своем мироощущении и творчестве нравственно-философские ценности разных эпох и народов.
Трагична судьба поэта: постоянное - с детства и до конца дней - чувство одиночества, не единожды пережитое состояние тяжелой моральной депрессии, смерть от рака крови. "О святое мое одиночество - ты!" - начинается одно из первых его стихотворений. Отныне мотив отверженности, одиночества проходит сквозь все его творчество.

От века и навек всего лишенный,
отверженец, ты - камень без гнезда.
Ты - неприкаянный, ты - прокаженный,
с трещоткой обходящий города, -
(Пер. В. Микушевича)
скажет поэт в одном из стихотворений, включенных в книгу "Часослов", ознаменовавшую начало славы Рильке. Та же мелодия прозвучит и в "Элегии" - своеобразном поэтическом завещании.
Стиль, в котором создан сборник "Новые стихотворения", часто определяют как "новая вещность". Осознание поэтом философско-эстетической ценности вещей, которым пронизана эта книга, не вдруг родилось. Еще в 1903 г. Рильке писал: "Только вещи говорят со мной. Вещи Родена, вещи готических соборов, античные вещи - все вещи, которые совершенно вещны. Они-то и указывают мне на образцы, на движущийся, живой мир..." Незадолго до своей смepти поэт с сожалением констатирует: "Одухотворенные, вошедшие в нашу жизнь, соучаствующие нам вещи сходят на нет и уже ничем не могут быть заменены". Свою задачу Рильке и видел в том, чтобы через конкретные изображения конкретных вещей постигать логику бытия, ибо вещь - часть этого бытия, часть нашего "я", часть материально запечатленной духовности. Конкретность при этом вовсе не предполагает отказа от философских обобщений; наоборот, Рильке говорит об ответственности за сохранение не только "человеческой", но и "божественной" ценности вещей. Вещи зависимы и суверенны, они - "просто вещи" и вещи "последние", то есть человек, ангел, Бог. В вещи человек реализует свое мироощущение, творит, через нее имеет возможность произойти, состояться во времени и пространстве, прикоснуться к будущему.

Традиция Dinggedicht (стихотворения о вещи, о предмете, "на предмет") восходит к древнему жанру надписи; при этом необходимо иметь в виду, что немецкое слово "Ding" по своему значению существенно отличается от русского "вещь" или белорусского "рэч", и прежде всего - философской емкостью, смысловой объемностью. Именно Рильке суждена было наиболее глубоко и разносторонне разработать жанр Dinggedicht. Блестящими образцами рилькевской "новой вещности" являются стихотворения "Пантера", "Собор", "Окно-роза", "Лебедь" и др. "Новые стихотворения" создавались под впечатлением от творчества Родена; скульптурные же образы последнего, по меткому определению А. Карельского, - "почти всегда образы единоборства со стихией неподвижности". Поэтическая книга Рильке в целом - тоже парадигма бытия-творчества, развернутая его метафора. Не удивительно, что героями его "стихотворений-предметов" стали не только вещи недвижные (собор, окно, портал), но и живые существа - от представителей фауны (газель, пантера, лебедь и проч.) до просто человека и, наконец, даже Христа с его страданиями и исканиями:

Еще и это. И таков конец.
А мне идти - идти, слепому, выше.
И почему Ты мне велишь, Отец,
искать Тебя, раз я Тебя не вижу.
А я искал. Искал, где только мог.
В себе. В других. И в камнях у дорог.
Я потерял Тебя. Я одинок.

(Гефсиманский сад. Пер. А. Карельского)

У Рильке "вещи", "предметы" не только жаждут быть увиденными, но и сами "видят", живут. Чрезвычайно заострен этот мотив в стихотворении "Архаический торс Аполлона1': здесь смотрит, всматривается в себя мраморный обрубок, без головы и, следовательно, без глаз: "...Иначе б сила // улыбки в бедрах этих не сквозила..." (Пер. И. Белавина).

Одиночество и бесприютность дают о себе знать и в "Новых стихотворениях", и в последующих книгах Рильке, однако отнюдь не исчерпывают всего диапазона чувств и ощущений его лирического героя. Особенно справедливо это по отношению к двум последним, на одном дыхании написанным циклам - "Дуинским элегиям" (1923) и "Сонетам к Орфею" (1923), двум "парусам", как назвал их автор в одном из своих писем ("цвета ржавчины малый парус Сонетов и громадный белый парус Элегий").

Большинство произведений, составляющих эти циклы, построено по принципу контрапункта: в одном стихотворении соединенными оказываются отдаленные друг от друга и даже полярные образы и мотивы - бренного и вечного, жизни и смерти, одиночества и сопричастности:

Тайна любви велика,
боль неподвластна нам,
и смерть, как далекий храм,
для всех заповедна.
Но песня - легка и летит сквозь века
светло и победно.

(Сонеты к Орфею, XIX. Пер. Г. Ратгауза)

Особое место в этом ряду двуединств занимает двуединство "Бог и человек". Бог Рильке - это не только непостижимая высшая сила, созидающая или обрекающая "небесным карам". Очень часто Бог уподобляется певцу - Орфею, растерзанному "мстительным роем", но наполнившему своим пением "сердце скалы или льва" ("Сонеты к Орфею"). И всегда Бог, в каком бы обличье у Рильке он ни представал, - это зодчий, строитель духовности, художник, творящий человека, дерево или песню, но и человеком творимый.
Своеобразной "философией зодчества" и проникнуты "Элегии" и "Сонеты" Рильке. Философия эта распространяется и на область поэтики, стиля. "Здесь время высказыванья, здесь родина слова" ("Дуинские элегии", IX) - этой рилькевской строкой можно определить дух собственного его творчества. Излюбленные приемы поэта - аллищ)ационные повторы, сквозная риф-мовка, принцип контрапункта, метафорическая и синтаксическая усложненность, аллюзии и реминисценции, пересечение различных ассоциативных полей - философского, исторического, культурного.
Рильке писал не только стихи, но и рассказы, пьесы, искусствоведческие работы, наиболее значительная из которых посвящена Опосту Родену. Шедевр его ранней прозы - "Песнь о любви и смерти корнета Кристофа Рильке" (1899 - 1906),-поэти-ческая новелла, сюжет которой относится к середине XVII в., когда народы юго-восточной Европы вели ожесточенную борьбу против турецких захватчиков.
В романе "Записки Мальте Лауридса Бригге" (1910), главном и последнем прозаическом произведении Рильке, рассказывается о трагической судьбе двадцативосьмилетнего писателя-датчанина, по воле обстоятельств оказавшегося в Париже. Страстно пытающийся постичь "существенное и нужное", то, что до него "не опознано и не сказано", мучимый желанием прорваться сквозь "житейскую поверхность" к подлинным ценностям, глубоко страдающий и сострадающий, Мальте, однако, не в силах преодолеть внутренний разлад, недоверие к людям. Страх, особенно перед смертью, не дает герою покоя, а сознание безучастности, равнодушия к нему тех, под чьей маской он различает "не-лицо", "изнанку", обрекает его на "огромное одиночество" и гибель. На нравственно-этических исканиях автора романа, очевидно, сказалось влияние С. Кьеркегора, к работам которого Рильке проявлял глубочайший интерес.
Художественный мир Рильке привлекал к себе внимание многих писателей. В той или иной форме он нашел отклик в творчестве Б. Пастернака, М. Цветаевой, О. Мандельштама, Г. Маурера, Л. Фюрнберга. На русский язык стихи и прозу Рильке переводили А. Биск, Б. Пастернак, А. Ахматова, С. Аверинцев, К. Богатырев, А. Гелескул, Е. Суриц, Г. Ратгауз, А. Карельский, В. Микушевич, Е. Витковский и др. В 1982 г. в переводе В. Сёмухи вышла на белорусском языке книга Рильке "Сонеты к Орфею"
**
по-прежнему "как водиться" защищаются и диссертации, подобные этой..
удалось Найти (для первого знакомства) с Хайдеггером, с его философскими исканиями
самое,пожалуй понятное, Изложение у -
Сафрански Рюдигер
http://www.e-reading.org.ua/book.php?book=98364
особенно, думаю, важны главы, посвещённые
творческому само-осмыслению, о чём не может не задумываться всякий -
- и Поэт и Писатель и Философ..
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Что мы делаем, когда мыслим? Ответ Сартру. «Письмо о гуманизме». Ренессанс гуманизма. Неверная нота – чересчур высокий тон. Жизненные обстоятельства в послевоенной
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Мартин Хайдеггер, Ханна Арендт и Карл Ясперс после войны. История личных и философских взаимоотношений.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
«Другая публичность». Хайдеггеровская критика техники: «постав» и «отрешенность». На родине своих грез: Хайдеггер в Греции. Место, где родились новые грезы: семинар
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Сумерки жизни. И снова Ханна. Хайдеггер и Франц Беккенбауэр. Листья, тяготы, отголоски песен… Чего люди не забудут. Смысл вопрошания о бытии и самого бытия: "две дзэн"
Ну и "на последок сегодня" имеет смысл прочитать перевод Хайдеггеровской работы (Мысли)
"Зачем Петь",над которой переводчик трудился на протяжении двух десятков лет..,
помещенный в дневниковую запись от 22.09.11

Другие статьи в литературном дневнике:

• 30.01.2012. к Теме Рильке, Хайдеггера и русской Поэзии
• 22.01.2012. Скажи мне, Господи, путь, воньже пойду!..
• 11.01.2012. честь иконы Божией Матери Выдропусская-Одигитрия
• 10.01.2012. Московская духовная академия и Русский раскол
• 09.01.2012. ***
• 08.01.2012. В ночь на Рождество
• 03.01.2012. София- замечательна память долгая. Но..
• 02.01.2012. А в алтаре перед жертвенником