Райнер Мария Рильке - Элегия
в этом вся моя жизнь - Элегия для Марины
Замок Мюзот,
8 июня 1926 (вечером)
И вот мое маленькое слово ты подняла перед собой, и оно отбросило эту большую тень, в которой ты непостижимо отсутствуешь для меня, Марина! Непостижимо, но вот постигнуто. То, что я ее, эту мою фразу, написал, произошло не от..., как ты написала Борису, перегруженности, ах, нет, Марина — свобода, свобода и легкость и такая (ты ведь согласишься с этим) непредвиденность оклика! Только отнюдь не неведенье. А с некоторых пор, вероятно по причине физической, так боязно, когда кто-то, кто-то любимый ждет от меня чего-то большого или перемен, а я: вдруг спасую, не оправдав ожиданий. При этом труднейшее мне все еще удается одолевать без разбега, но внезапно бывает страшно необходимости (даже и внутренней, даже и счастливой) написать письмо, это вдруг встает как самая крутая задача: непреодолима.
Должно ли всё быть таким, как понимаешь это ты? Может быть. Это наперед заданное в нас — нужно ли его оплакивать или ликовать по этому поводу? Я написал для тебя сегодня целую поэму, среди виноградных склонов, сидя на теплой (но еще, увы, не вполне прогретой) стене и удерживая ящериц звучанием стиха. Видишь, я вернулся. Но в моей старой башне должны пока что еще потрудиться каменщики и другие специалисты. Нигде нет покоя, холодно и сыро в этом виноградном краю, где обычно всегда столько солнца.
И вот, когда мы в полосе "нехотения", мы заслуживаем некоторого снисхождения. Вот мои маленькие снимки. Не пришлешь ли ты мне "несмотря на..." как-нибудь еще из твоих?: мне не хотелось бы лишиться этой радости.
Райнер
Элегия для Марины
О, эти потери Вселенной, Марина! Как падают звёзды!
Нам их не спасти, не восполнить, какой бы порыв ни вздымал нас
Ввысь. Всё смерено, всё постоянно в космическом целом. И наша внезапная гибель
Святого числа не уменьшит. Мы падаем в первоисточник
И, в нём исцелясь, восстаём.
Так что же всё это? Игра невинно-простая, без риска, без имени, без обретений? -
Волны, Марина, мы - море! Глуби, Марина, мы - небо!
мы - тысячи вёсен, Марина! Мы - жаворонки над полями!
Мы - песня, догнавшая ветер!
О, всё началось с ликованья, но, переполняясь восторгом,
Мы тяжесть земли ощутили и с жалобой клонимся вниз.
Ну что же, ведь жалоба - это предтеча невидимой радости новой,
Сокрытой до срока во тьме...
А тёмные боги глубин тоже хотят восхвалений, Марина.
Боги, как школьники, любят, чтоб мы их хвалили.
Так пой им хвалу! Расточайся в хвалениях вся! До конца!
Всё то, что мы видим, - не наше. Мы только касаемся мира, как трогаем свежий цветок,
Я видел на Ниле в Ком Омбо, как жертву приносят цари. -
О, царственный мир отреченья!
Так ангелы метили души, которые должно спасти им, -
Лёгким мгновенным касаньем. И только.
И отлетали далёко. Нежный рассеянный жест,
В душах оставивший знак, - вот наше тихое дело.
Если же, не устояв, кто-нибудь хочет схватить вещь и присвоить себе,
Вещь убивает его, мстя за себя.
Ибо смертельная сила, сокрытая в вещи.
О, мы познали её - эту могучую силу,
Переносящую нас в вихре за грань бытия в холод НИЧТО.
Ты ведь знаешь, как это влекло нас сквозь ледяное пространство преджизни
К новым рождениям...
Нас? -
Эти глаза без лица, без числа... Зрящее, вечно поющее сердце целого рода -
В даль! Точно птиц перелётных к неведомой цели - к новому образу!
Преображенье парящее наше.
Но любовь вечно нова и свежа и не должна ничего знать о темнеющих безднах.
Любящие - вне смерти.
Только могилы ветшают, там, под плакучею ивой отягощённые знаньем,
Припоминая ушедших. Сами ж ушедшие живы, как молодые побеги старого дерева.
Ветер весенний, сгибая, свивает их в дивный венок, никого не сломав.
Там, в мировой сердцевине, там, где ты любишь,
Нет преходящих мгновений.
(Как я тебя понимаю, женственный лёгкий цветок на бессмертном кусте!
Как растворяюсь я в воздухе этом вечернем, который
Скоро коснётся тебя!)
Боги сперва нас обманно влекут к полу другому, как две половины в единство.
Но каждый восполниться должен сам, дорастая, как месяц ущербный до полнолунья.
И к полноте бытия приведёт лишь одиноко прочерченный путь
Через бессонный простор.
Райнер Мария Рильке
Перевод - З.Миркина
Другие статьи в литературном дневнике:
