ПОБЕДИВШАЯ ПОДБОРКА
Лесополоса
Снова – слышишь? – в поле звук –
Это – ДШК –
Встаньте, дети, встаньте в круг,
Чтоб наверняка.
Встаньте, дети, как один –
Вместе веселей! –
Из подвалов, из руин,
Изо всех щелей.
Невозможной синевы
Небо из окна.
Где в войну играли вы –
Пятый год война.
Приумножилось разлук
В стороне родной;
Ты мой друг и я твой друг,
Посиди со мной.
Что сказать тебе хотел
Не скажу пока:
Снова – слышишь? – артобстрел,
Снова – ДШК.
Ржавый танк, как старый жук,
Загнан в капонир.
Встаньте, дети, встаньте в круг,
Измените мир.
Чтоб над каждой головой,
Чистый, как кристалл,
Невозможной синевой
Небосвод сиял.
Хватит горестей и бед,
Тех, что – искони!..
Дети встанут и в ответ
Скажут мне они:
– Снова – слышишь? – в поле звук –
Залповый режим.
Ты мой друг и я твой друг,
Мы давно лежим
Там, где тянется в пыли
Лесополоса
И звучат из-под земли
Наши голоса.
* * *
Степь, бесконечная, как смерть. Живи в степи!
Учись на суржике трындеть, страдай, копи:
За каждый нажитый пятак – расплаты пуд.
От Евпатории до Сак один маршрут.
В кафе, в тарелке на столе – кальмар зачах.
Ты одинок на сей земле на всех путях.
Коньяк, раздавленный, как клоп – неконгруэнт…
Тоска – как непременный троп. И Крым – как бренд.
И по дороге в Черноморск под шорох шин
В наушниках играет «Doors»: то «Doors», то «Queen».
И если есть на свете Крым, то он – иной,
Где мне явился серафим и вырвал мой…
***
Голос, словно в церкви – просветлённый,
Затянул под окнами куплет:
«Голуби летят над нашей зоной,
Голубям нигде преграды нет».
Под благоухание черёмух
Не звучит гитарный перезвон;
Во дворе на лавочках укромных
Заиграет, разве что, смартфон.
То ли это времени апноэ
Перед тем как перейти на бег,
То ли всё пацанское, блатное
Изживает XXI век.
Превратились в бабушек, дедусей
Все мочалки наши и кенты.
Благорастворение воздусей
Перед наступленьем темноты.
За окном уснула спортплощадка,
Вместо муравы – Canada Green.
Из подъезда, будто бы с устатка,
Выхожу, как Лермонтов, – один.
На меня наставлен сумрак ночи;
Прислонясь к дверному косяку,
Размышляю, как бы покороче
Подойти к ближайшему ларьку,
Где я тусовался с разной пьянью
Где сидел и думал, как в огне, –
Заливая голову баранью, –
Что скачу на розовом коне.
Воздух, как в невидимых пираньях,
Весь в новорождённых комарах.
Я теперь скупее стал в желаньях,
Только не за совесть, а за страх.
В забубённой жизни и отпетой
Как я не пропал – наверняка?
Не пойду!.. Ведь знаю: в стороне той
Нет давным-давно того ларька.
***
Я помню, как идёт под пиво конопля
И водка под густой нажористый рассольник.
Да, я лежу в земле, губами шевеля,
Но то, что я скажу, заучит каждый школьник.
Заканчивался век. Какая ночь была!
И звезды за стеклом коммерческой палатки!
Где я, как продавец, без связи и ствола,
За смену получал не больше пятихатки.
Страна ещё с колен вставать не собралась,
Не вспомнила про честь и про былую славу.
Ты по ночам ко мне, от мужа хоронясь,
Ходила покурить и выпить на халяву.
Я торговал всю ночь. Гудела голова.
Один клиент, другой – на бежевой девятке…
Вокруг вовсю спала бессонная Москва,
И ты спала внутри коммерческой палатки.
Я знать не знал тогда, что это был сексизм,
Когда тебя будил потребностью звериной.
…К палатке подошёл какой-то организм
И постучал в окно заряженной волыной.
Да, я лежу в земле, губами шевеля,
Ты навещать меня давно не приходила…
Я не отдал ему из кассы ни рубля,
А надо бы отдать… отдать бы надо было.
***
Уходят ребята в иные края:
И жизнь дрянновата, и смерть как змея.
Кто тёмен, кто светел – в душе и с лица –
Отряд не заметил потери бойца.
Была кривовата земная стезя,
Уходят ребята, враги и друзья.
И жизнь, как засада, и смерть, как резня:
Ну что тебе надо ещё от меня?
Такое причтётся, что не отопрусь, –
Откуда у хлопца испанская грусть? –
Из третьего ряда, спою, не тая:
Гренада, Гренада, Гренада моя.
Из третьего ряда? Кто знает, в каком
Ряду до упада мы хором поём?
На грани распада и день ото дня –
Ну что тебе надо ещё от меня?
Сказала: «Доколе!» Спросила: «Ответь,
Мы хором, как в школе, обязаны петь?»
– Никто не обязан, – отвечу не в лад, –
Но всё-таки связан с отрядом отряд.
Уходят ребята, враги и друзья,
За ними когда-то отправлюсь и я;
Мне в памяти смутной, дырявой, как сеть,
Тогда поминутно не запечатлеть, –
Как в чём-то испанском, мантилье подстать,
На Старом Хованском ты будешь стоять.
Чугунна ограда. Улыбка темна.
Гренада, Гренада, Гренада, Грена…
***
Елена Касьян
Из любимого...
Да и вообще всё у нее любимо, конечно...
И не хочу даже думать, что ушла. Здесь она... В каждой строчке, в каждой песне...
***
Как-то всё уладится, заживёт.
Я уже давно тебе не пишу.
Вот ещё один пролетает год,
Словно нераскрывшийся парашют.
Как-то всё уладится, не впервой.
Мы проснёмся прежними в январе,
Снег лежит непуганый, молодой,
Лепят бабу снежную во дворе.
Отчего же муторно, отчего
Засосёт под ложечкой поутру?
Человек – забавное существо:
"Все умрут, а я один не умру".
Распахнутся белые покрова,
Город снегом намертво занесён.
Мы опять неправы, а жизнь права,
Потому она побеждает всё.
Потому не думаю наперёд,
Никуда по-прежнему не спешу.
Парашют откроется, снег сойдёт,
Я тебе когда-нибудь напишу.
Январские стихи разных лет
* * *
Но нет, зима не будет вечной.
Трамвай плетётся до конечной,
Глаза слезятся на ветру.
Всё образуется, конечно,
Я не умру, я не умру...
Мы непременно будем живы.
И будет снег неторопливый
Идти, как символ чистоты,
Как будто многорукий Шива
Рассыпал белые цветы.
Заметены ориентиры,
Пустоты, трещины и дыры,
А снегу словно нет конца.
В пространстве маленькой квартиры
Бесценны тёплые сердца.
Но нет, зима не будет вечной.
Мы далеко не безупречны,
И не научены пока
Вплетаться мышцею сердечной
В поэму мира на века.
Когда опомнишься от бега,
Твой дом становится ковчегом,
А жизнь по-прежнему права.
И где-то глубоко под снегом
Растёт упрямая трава...
* * *
А ничего с тобою не случится,
И потому со мною – ничего.
Уходит скорый поезд на столицу,
А мы зимуем, нам не до того.
Сидят вороны – чёрные на белом,
Блестят глазами в нашу суету,
Как мы живём и нам не надоело,
Как выдыхаем эту немоту.
Как поперёк ложатся наши страхи,
Покуда вдоль ложатся провода.
И город спит в смирительной рубахе,
Пока висит над крышами звезда.
День проступает, словно фотоснимок,
И сыплет снег, как белый порошок…
Жить невозможно, жить невыносимо.
Но, Боже правый, как же хорошо.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
