Игорь Меламед.

Игорь Меламед.14 июля 1961. Львов. — 16 апреля 2014, Москва.
Из книги "Бессонница".
ТЕРЦИНЫ
…Ты – дождь ночной. Однако ужас в том,
что жизнь твоя – лишь цепь освобождений
от пустоты – в свободном, но пустом
пространстве: от падений до прозрений
нелепый путь, стирание подошв.
Проклятый узел рубит только гений.
Тебе ж его распутывать. Твой дождь
отнюдь не Гебой ветреною пролит.
В который раз, прозревший, упадешь
туда, где о помилованье молят.
Но руки не заламывают зря.
Так падчерицу мачеха неволит.
В рассветный сумрак двери отворя,
так женщину доверчивую наспех
целуют, за любовь благодаря, –
и тем к себе приковывают насмерть.
1983
Этот поезд отходит навек.
Этот поезд уходит в крушенье.
И тяжелый, немыслимый снег
налетит, замедляя движенье.
И не зная, откуда идет
и куда этот поезд прибудет,
проводник по вагонам пройдет –
на фуражке кокарды не будет.
И в ночи, на пустынных путях
попадется нелепый обходчик:
он отскочит во тьму второпях,
обернется – и вслед захохочет.
Кто-то в черном, пред самым концом,
за версту до ужасного места,
с искаженным от горя лицом
просигналит флажком у разъезда.
И, томимый неясной тоской,
убедит себя в поезде каждый,
что рожден под счастливой звездой,
уберегшей его не однажды.
Но холодная эта звезда,
как раскрытая страшная тайна,
воссияет на небе, когда
ни один не спасется случайно.
И минута, как век, истечет.
И от смерти следа не оставит.
Только эта звезда упадет
под откос и снега окровавит…
1983
Душа моя, со мной ли ты еще?
Спросонок вздрогну – ты еще со мною.
Как холодно тебе, как горячо
под смертной оболочкою земною!
Ужель была ты некогда верна
иному телу? Милая, как странно,
что ты могла бы жить во времена
какого-нибудь там Веспасиана.
Душа моя, была ли ты – такой?
Не представляю чуждую, иную.
Ко праху всех оставленных тобой
тебя я, словно женщину, ревную.
Душа моя, услышишь ли мой зов,
когда я стану тусклой горстью пыли?
Как странно мне, что сотни голосов
с тобой из тьмы посмертной говорили!
И страшно мне – какой ты будешь там,
за той чертой, где мы с тобой простимся,
и вознесешься к белым облакам
иль поплывешь по черным водам Стикса.
И там, где свет клубится или мгла,
родство забудешь горестное наше…
Я не хочу, чтоб ты пережила
меня в раю, в заветной лире – даже.
И как тебя сумел бы воплотить
в безумное и горькое какое
творенье? Твой исход предотвратить
нельзя мне и бессмертною строкою.
Но если нет возвратного пути,
то, уходя к неведомой отчизне,
душа моя, за все меня прости,
что сделал я с тобою в этой жизни.
1985
* * *
Жизнь против стрелки часовой
к небытию стремится.
Там рыбы с крыльями со мной
и с плавниками птицы.
А я – все младше под конец.
И в дождевом накрапе
так страшно молод мой отец
в нелепой черной шляпе.
По темным водам Стикса вплавь
вернется гость из рая,
во снах, опередивших явь,
подарки раздавая.
И наступают времена,
похожие на грезы,
где, несмышленого, меня
целуют прямо в слезы.
Все так туманно, мир так пуст…
И все потусторонней
прикосновенья чьих-то уст,
дыханий и ладоней…
1986
Может быть, оттого не должны
умирать мы по собственной воле,
чтоб на тех не осталось вины,
кто не смог защитить нас от боли.
Может быть, оттого и должны
мы забыть об отравленных чашах,
чтобы меньше осталось вины
на невольных мучителях наших.
И должно быть, затем не вольны
мы покинуть земную обитель,
чтобы меньше осталось вины
и на тех, кто нас гнал и обидел…
1988

Другие статьи в литературном дневнике:

• 20.07.2021. Максим Жуков, 45 параллель. Елена Касьян.
• 14.07.2021. Игорь Меламед.
• 09.07.2021. Читаем стихи Виктории Смагиной